Вызвали ли их крики и вопли хоть каплю жалости во мне? Нет…
Я, ловко вскочив на ноги, полоснул по горлу обоих одним взмахом шипа. Те, чуть прокряхтев, тут же обмякли.
— П-прошу… — пятился назад последний здоровяк с проломанным коленом. — Пожалей, пощади меня… — он развернулся спиной ко мне и пополз в сторону машин.
— Не беги… — спокойно прошептал я, шагая за ним. — Умри, но не поворачивайся к противнику спиной… таков принцип истинного бойца… — повторил я слова, некогда сказанные мастером Тоширо.
— Прошу, у меня семья… — продолжал тот ползти, не глядя в мою сторону. — Это лишь моя работа…
— Двенадцать! — чуть превысив голос, процедил я, идя за ним. — Этой девочке всего двенадцать! О какой работе идет речь?! Девочка каждый день переживает дикие потрясения! Смерть родителей, жалкая жизнь на помойке, издевательства в школе! О какой работе идет речь?!
— Прости, я не знал! — продолжал тот мямлить. — Я не виноват!
— Проще было ее убить, сукин сын! — крикнул я, на секунду потеряв самообладание. — Избавить от страданий! Но вы поступили грязно, бесчестно и гнусно… — я снова взял себя в руки. — Повернувшись ко мне спиной, ты уже принял свою никчемность… — продолжил я говорить славами Тоширо. — Схватился за свою жалкую жизнь и доказал верность моих действий… а это хуже смерти…
— Помилуй, помилуй… — продолжал тот мямлить, не смотря мне в глаза.
— Ты уже погиб, парень… — прошептал я, ловко присев на корты перед его лицом и посмотрев ему в глаза. — Ты погиб ментально, а значит, тебе нет смысла занимать место в этом мире…
— Дай хотя бы закурить напоследок… — смирившись со своей смертью, жалобно попросил тот. — Пожалуйста…
— Кури…
Я встал на ноги и развернулся к стоящим по центру дороги пикапам. В них сидело еще около восьми израненных амбалов. Материализовав очередной шип, я подошел к ним и по очереди умертвил каждого без капли жалости и сожалений, затем подошел к нему и присел на корты.
— Закончил?
— Да, но может ты все-таки… — сделал он последнюю затяжку уже дотлевшей сигареты.
— Нет… — перебил я его, дождавшись последней и самой приятной затяжки. Знал по своему опыту.
После того, как тот закончил, я бережно взял его за горло и сжал ладонь так, что тот в миг посинел, взявшись обеими руками за мою оставшуюся руку. Сжимал я ладонь до того момента, пока в его горле не возник глухой хруст. Его руки обмякли и свалились на мокрый асфальт. Положив его голову, я устало встал на ноги и пошаркал обратно, в сторону главной дороги.
«Минута…»
Машины и трупы уже были в нескольких метрах за спиной, как передо мной возник знакомый силуэт. Это был Манабу. Довольная улыбка расползлась по его детскому лицу.
— Ах вот ты где… — запыхавшись от бега и упершись руками о колени, прохрипел парень. — Наконец-то я выбью из тебя все желание казаться фаворитом, сученыш… в этот раз в наш бой никакой учитель не вмешается… и не смей убегать…