Кровь эльфов

22
18
20
22
24
26
28
30

– Потушат?! – программист отбросил рюкзак в сторону, замахал руками, – да это секретная разработка. Причем даже сама разработка такого оружия запрещена. Эта хрень в десять раз круче напалма! Горит по полчаса, разгоняется до температуры в пять тысяч градусов, – он упер руки в колени и задышал, пытаясь справиться с возмущением, – и самое главное – она ничем не тушится! – Чизман дьявольски ухмыльнулся, – и все попытки этих древ лишь еще больше размазывают эту горящую дрянь по ним! Еще и три штуки! – завопил и схватился руками за голову, – если ваша королева хотела ко всем чертям сжечь весь свой лес – она всё сделала как надо!

– Нет, нет, – бледнея прямо на глазах, пробормотал лорд Лориэн, – она не может….

Впрочем, произведенный эффект показался Лиландель недостаточным. Из рядов её войска выскочили черные кляксы. Те самые гнильцы с болота. Те, что хорошо горят.

Черной массой они ринулись прямо к вражескому войску. Все русло реки буквально потемнело от них.

– Что это? Что она делает? – только и успевал бормотать эльф. Чизман встал рядом с ним, огляделся.

Гнильцы вытянулись в линию, этакую цепочку. Часть из них вполне удачно влезла в ряды паникующего вражеского войска. А потом по этим темным линиям побежало пламя. Оно лихо пронеслось через высохшую речку и скрылось за спинами чужих древ и древней.

– Хм, – программист с сожалением глянул на эльфа, – я сначала подумал, что это ужасная случайность. Но, похоже, всё это продуманный план. И река, и гнильцы, и даже мои гранаты, – он устало выдохнул.

– О чём ты? – лорд Лориэн посмотрел на него ошарашенным взглядом.

– Ваша королева намерено сжигает лес.

– Нет, нет! – эльф вскочил на ноги. Помчался вниз, к войскам. Громко завопил, – воины Янтарного домена! Нужно тушить пожар! Согласно древним законам будет объявлено перемирие! – он махнул своим и двинулся на вражескую сторону. Кто-то даже дернулся вслед за ним.

– Стоять! – разлетелся над лесом звонкий голос Лиландель, – каждого, кто будет тушить пожар – я казню лично!

А с другой стороны всё начало полыхать. Уже не было никакой стройной линии – всё перемешалось. Всюду мелькали горящие древа и древни. Носились между других, еще больше разнося пламя.

Загорелся сам лес. Огонь медленно, но верно начал подниматься по ровным стволам к плоским кронам. Запахло гарью. Потянулись полосы дыма над той стороной.

Валера никогда не видел, как начинаются масштабные пожары. Вроде это не такое быстрое явление. Кто-то костер забыл потушить, потихоньку, помаленьку занялось. А там уже постепенно всё развивается и под конец пол тайги горит. Весь Красноярск в дыму. Все главные телеканалы обсасывают ужасы пожаров. Кто-то ругает власть, хотя явно не они в лесу шашлыки жарили. Власти-то обычно, где-то на тропических островах веселятся.

Еще многие в таком случае про вырубки говорили. Мол, рубят лес, а потом жгут, типа пожар был. Но с другой стороны – чему гореть, если всё вырубили? А если горелый лес рубили, то кому он вообще нужен?

Самому парню понравилось мнение, что вся эта тайга специально горит. Сосны смолистые, вспыхивают легко. А сами они простор любят, отсутствие конкурентов. Поэтому по всей Сибири нет старых столетних сосен, только молодые. Мол, такие вот они хитрые растения. А люди, лишь как тот друид – лезут не в своё дело и ничего не понимают. Конечно, никто точно не скажет, что там на самом деле. Валера-то тем более.

Но в этом лесу, кажется, тоже деревья хитрые были и простор любили. Ибо полыхнуло так, что надо было звать пожарный Ил-76.

Только здесь таких не было. Лишь силы природы. И силы эти совсем не справлялись.

Другой берег реки начал пылать. Огонь взвился в небо и пошел сплошной стеной. Мелкие древни уже почти все горели. Некоторые древа уносились прочь в попытках выжить. Только часть их кроны тоже зацепил огонь. И так его разносили всё дальше и дальше.

Армия Лиландель безмолвно взирала на это со своего берега. Королева лишь направляла своих древней, чтобы те не давали горящим врагам пройти на её территорию. Те выпускали корни через землю, вцеплялись в беглецов, удерживая их на месте. Несчастные сгорали в муках, не способные сдвинуться с места.