Здоровяк Витя был геологом, увлекавшимся уфологией. Потом пошел в бизнес и заработал миллионы, но к уфологии не остыл. Идеи Эпштейна он воспринял с энтузиазмом, и они пять лет подряд выезжали на природу в разные страны. Два года назад к ним присоединилась светловолосая красавица Инга. И вот наконец команде охотников за хоулами повезло. Или не повезло – это уж как посмотреть. Троица оказалась здесь за три месяца до нас, в разгар сезона дождей, и выжила только благодаря смекалке и охотничьей сноровке Вити, а также необычным талантам Инги, умевшей каким-то внутренним чутьем определять съедобные растения.
– Она либер, – сказал Витя. – Надеемся, ребята, вы ничего не имеете против либеров.
Я, Лысый и Машка остались спокойны. Валера, Таня и Даша заметно напряглись.
– Нет, ничего не имеем, – ответил я за всех, хотя смысла в этом не было. Если Инга либер, она сама уже знает, кто имеет, а кто нет.
– А правда, что вы можете читать мысли? – осторожно спросила Даша.
Инга грустно улыбнулась.
– Не можем. Мы просто чувствительны к информационным потокам. Да и в этом не уникальны. Просто разбираемся в них лучше, чем остальные. Человечество никак не хочет признать, что информация – так же реальная субстанция, как материя и энергия. Мы пытались объяснить людям, кто мы такие, как делаем то, что делаем, и откуда взялись наши способности. Но нас не захотели слушать.
Да, подумал я, а ведь могли бы узнать много нового. В том числе и о себе самих. Но вместо этого либеров стали истреблять, объявив опасными выродками, стремящимися подорвать основы цивилизации. «Выпусти либеру ливер»… У нас в области самым известным случаем было убийство шести человек в Михайловском лесу. Их распяли на столбах заброшенной линии электропередач, откуда давно сняли все провода. Внизу развели костры. Преступников не нашли, да и не очень искали. Страшное это дело: преследование неугодных с молчаливого одобрения властей.
Появление либеров напрямую связывали с массовым распространением вживляемых в мозг компьютерных имплантатов. По крайней мере использование и производство последних строжайшим образом запретили во всех странах одновременно с началом гонений – не считаясь ни со страшным ущербом глобальной экономике, ни с общественным мнением, ни с чем. Мир еще не знал такого единодушия ни по одному вопросу; средства массовой информации перешли от бешеной рекламы имплантатов к расписыванию ужасов их применения так слаженно и быстро, что пропагандистская машина Геббельса в сравнении с этим показалась бы медлительной и страдающей излишним плюрализмом мнений. Технология из надежнейшей, всесторонне проверенной и крайне полезной для общества моментально превратилась в потенциально опасную, не прошедшую серьезных испытаний и открывающую безграничные возможности для манипулирования людьми. Носителей имплантатов обязали удалить их в обязательном порядке в течение года, попутно внушая гражданам идею, что наличие имплантата в голове равносильно хранению ржавой ядерной бомбы у себя под кроватью. Что же до либеров, на них обрушился такой шквал противоречивых, но одинаково негативных экспертных оценок, что вскоре даже вдумчивым людям оказалось абсолютно невозможно разобраться, чем же бедняги так не угодили правительствам, причем всем сразу.
– Если верить телевиденью, – продолжала Инга, – то мы и мысли читаем, и деньги с электронных счетов воруем, и внушить можем что хочешь кому хочешь. А уж расшатывать психику подростков и доводить их до самоубийства – наше любимое занятие. Понимаете? Это не спецслужбы занимаются слежкой за гражданами и копаются в их личной жизни; это не продажные СМИ промывают гражданам мозги; это не государство давит народ поборами, не банкиры обирают людей до нитки и не чиновники разворовывают бюджеты; это не политики в союзе с олигархами создают такие условия, в которых что детям, что взрослым жить невыносимо. Это все либеры!.. И уж конечно, власти не запугивают население либерами, делая из них козлов отпущения. Они лишь заботливо предупреждают добропорядочных налогоплательщиков о грозящей им опасности и говорят, кого именно следует опасаться… Лично мне пришлось несколько лет прятаться по друзьям и знакомым, пока не узнала про затею с поисками хоулов.
– Так выходит, вы не случайно попали в дыру? – спросил Валера.
– Нет, мы ее нашли, – сказал Эпштейн. – То есть Инга нашла. Она предупреждала, что назад через нее не вернуться, но в конце концов мы решились на переход.
– А чего тогда так плохо подготовились? – поинтересовался Лысый. – Набрали бы с собой всего…
– А откуда мы знали, к чему готовиться? – перебил его Витя. – Инга же не ясновидящая. Она чувствует хоулы, потому что при взаимодействии миров через них идут мощнейшие потоки информации. Но она не читает потоки как книгу – это никому не под силу.
– Ну да, – смутился Лысый. – Прошу прощения.
– А ваша дыра была та же самая, что и наша? – спросил я.
– Нет, – ответил Эпштейн. – Мы из Патагонии сюда попали. А ваш хоул Инга определила как ближайший. Она может чувствовать хоулы издалека. Как блуждающие, так и стабильные, я думаю.
– Стабильные – это какие?
– Точно неизвестно, пока мы таких не находили, – сказал Эпштейн. – Строго говоря, мы пока не находили никаких, кроме того, через который сюда попали. Но я предполагаю, что стабильные хоулы должны быть проходимы в обе стороны. И они не перемещаются в пространстве. Всегда стоят на одном месте и всегда привязаны к поверхности планеты. А вот ваш хоул сейчас в воздухе, далеко за обрывом.
– Мать моя! – ахнул Лысый. – Если кто войдет в него на Земле…
ebooksa