Поднявшись по лестнице на площадку третьего этажа, он обнаружил, что дверь в шестьдесят девятую квартиру приоткрыта. На пороге стояла она — молодая и очаровательная, но немного хмурая Сауле. Она была одета по-домашнему в чёрные бриджи и тёмно-синий топик. На ногах красовались пушистые коричневые тапки в виде плюшевых медвежат.
— Доброе утро, Сауле. Прекрасно выглядишь. Это тебе.
Девушка, изумлённо приподняв брови, приняла из рук одноклассника роскошный букет пионов.
— Пионы? — удивлённо прокомментировала она. — Мои любимые цветы… Как ты узнал?
— Угадал, — лукаво блеснул глазами Иванов.
Сложно не угадать любимые цветы девушки, с которой прожил бок о бок тридцать лет.
Уступова продолжала стоять на пороге, перегородив дверной проём.
— К-хм… Так что просил передать брат?
— Вот, — вручил ей пакет Иван. — Там мясная продукция из хозяйства Аслана. А это от меня, — протянул он тортик.
Девушке пришлось зайти в прихожую и положить на тумбочку букет и пакет с вкусняшками от брата. Затем она вернулась к гостю и взяла тортик, после чего сказала:
— Спасибо, до свидания.
Иван изрядно удивился. Не такой встречи он ожидал. Как минимум это неприлично и не по-русски, и даже не по-казахски. Издалека приезжает знакомый с презентами, а его культурно посылают нахрен.
— Что, даже чаю не предложишь? Всё же я всю ночь ехал из Челябинска.
Живая мимика дала гостю понять, что ему не рады. Сауле настолько откровенно выразила досаду, плотно сжав губы, опустив их уголки и сведя вместе брови, что Иванову стало неуютно. В иной ситуации он бы обиделся, развернулся и больше с таким неблагодарным человеком никогда не общался. Но не сделал этого, поскольку шёл к своей супруге, нацеленный на повторное знакомство с желанием вновь создать семейную ячейку.
Секунды три продержалась досада на лице Уступовой, после чего морщинки разгладились, и она нехотя произнесла:
— Ну, проходи. Но только на чай! А то знаю я таких… Сначала дайте чаю попить, потом переночевать негде.
Слова Сауле резали душу похлеще катаны. Они ввинчивались в уши Ивана подобно здоровенным саморезам. Он был шокирован, не ожидая настолько резко неприязненного отношения, словно к бомжу, ковыряющемуся в помойном баке.
— Йогурт мне в душу да ради смазки, — пряча обиду за шутливым тоном, продолжил он. — Сауле, кто тебя покусал? Я помню тебя доброй и отзывчивой девушкой. Или это Москва так влияет на людей?
За спиной Уступовой показалась любопытная симпатичная мордашка блондинки в шортиках и футболке. За ней в коридор выглянула брюнетка в спортивных штанах и широкой клетчатой рубашке. Они с любопытством грели уши, поглядывая на соседку по квартире.
— Зато я в Москве живу, а не в Зажопинске! — вспыльчиво высказалась Уступова. — Так ты чай будешь?
ebooksa