– И ещё секундочку. Состыкуйтесь с бароном Смитом и скажите ему, что начальником отдела по выполнению секретных военных приказов я назначаю виконта Шерлока. Ему придётся решать вопросы важные, а с виконтом особо не церемонятся, поэтому, добавочно, Указ о переводе виконта Шерлока из виконтов в бароне. Именно так. И плевать, что он безземельный. Пока. Если и дальше так пойдёт, то земель бесхозных будет много. Кушать я изволю в кабинете. Это не для барона, а для гофмейстера и кардинала. На барона я сердит. – Кивнув, я отпустил его.
Карты – это моё любимое развлечение, особенно – топографические. Я внимательно всматривался в значки и обозначения, которые уже в ближайшее будущее станут театром боевых действий. Раздался стук.
– Ваше Величество, разрешите?– робко спросил камергер – юнкер.
– Называй меня сир. Принёс поесть? Так заходи. С этим вопросом не стесняются.
Камергер – юнкер поклонился и пропусти вперёд двух юнкеров с подносами. На одном стоял пузатый кувшин и два больших, покрытых белой глазурью, стакана. Для меня и кардинала, как я догадался. Третий лишний и пить не будет. Молодцы. На втором подносе – чаша с виноградом и яблоками, рядом блюдо с сыром и хлебом. Не густо.
– Не понял? Это и всё?
– Сир, это в ожидании основной трапезы, для выработки живительных соков. Так учит нас наш, простите, сир, ваш медикус.
– Ладно, уговорил, ставь. Чем сухой сыр, так уж лучше мяска бы накидали. Из сыра я люблю бутерброд делать с маслом и хлебом. Но к нему нужен горячий чай, а не вино, опять же. Разберёмся.
Вновь приоткрылась дверь, капитан гвардейской стражи громко произнёс
– Сир, к вам кардинал Йоркширский.
– Зови.
Капитан отошёл в сторону, и в дверь вошёл высокий, статный мужчина в бархатном тёмно-красном одеянии и с лицом российского старца, что так сильно отличаются ликом от местных аборигенов. Уже одно это мне сильно понравилось.
– О, ваше Высокопреподобие, раздатчик милостыни!– Улыбнулся я и протянул к нему руки, чем, возможно, и нарушил этикет, но мне всё можно, – я же сюзерен. – Проходите, кардинал. Как к вам лучше и привычнее обращаться? Я только знакомлюсь с королевством и не хочу менять то, что уже устоялось, и не противоречит моему духу. Проходите, присаживайтесь, где вам удобнее, а, может, привычнее.
– Спасибо, сир, здесь нет моего привычного места, потому как, во-первых, с королём Карлом Девятым общался его духовник и глава придворной церкви, а не я. Я до сего времени отвечал всего лишь за церковную переписку и архив.
– Хм. Мне кажется, от того, как и что будет написано в письме, во многом зависят отношения, особенно, людей общающихся только при помощи писем. А архив, так это же вообще здорово. Тем более, церковный. Насколько я знаю, церковь всегда изымала из мира все ценные и редкие рукописи. Только у вас можно найти древние фолианты и артефакты. Хотел бы я немного поработать на вашем месте, но некогда, – дела.
– А в общении, сир, я не буду против, если вы скажете Падре или, опять же, кардинал. Простое обращение к священнослужителю у нас приветствуется, подчёркивая отсутствие гордыни. А к членам паствы мы обращаемся – сын мой.
– Хм. Если скромность украшает, то это уже не скромность. Падре – это, по-моему, по латыни будет отец. А вы в ответ сын мой. Скромно. Особенно, если вспомнить Новый Завет, где Господь наш обращался к своему Отцу, а Он, в ответ, говорил – Сын Мой возлюбленный, и пару раз добавил – на Нём Моё благоволение. И, называя вас отец, я непроизвольно ощущаю себя, нет, конечно, не Христом Господом, но где-то рядом, а вас, соответственно,… ну, вы понимаете.
– Сын мой, всё намного проще. У нас же отношения схожи. Все мы – дети Божьи, как и учил нас Учитель в своих проповедях. Ведь в Библии написано, что, если сын попросит у отца хлеба, то не получит в ответ на свою просьбу змею или камень, а уж тем более небесный Отец проявит заботу и любовь к нам. А вас, кстати, дети есть?
– Да. Но они далеко – в России. Согласен. Против Падре ничего против не имею. Простите.
– Бог простит, сир.
ebooksa