– Возможно, но кто ничего не делает, тот не ошибается.
– Ты прав. Что будет дальше?
– Два-три месяца – и мы полностью сюда переселяемся. Но это максимум, по идее, у нас реально не больше месяца.
– С чего такой срок?
– А вы появились, плюс турки что-то пронюхали и начали переброску войск, скоро натовцы подтянутся, и в итоге это все перерастет в новую свалку, которая закончится массированным ядерным ударом по Крыму.
Терещенко скривился, опустил голову и уставился на свои берцы.
– Значит, не успеем…
Снова подняв голову, уставился на меня и с какой-то надеждой спросил:
– Сергей, ведь у тебя должен быть резервный вариант, не поверю, что нет. Не тот ты человек. Я же вижу, что ты не хочешь под Берию ложиться, только ради людей терпишь.
– И что?
– Может, скооперируемся? Я уже понял, что это ты установку запустил и доработал. Ты – ключевой элемент.
– Ну, допустим, это можно было просчитать аналитикам. Но что дальше?
– Давай к нам…
– Да щас. Полковник, ты в своем уме? Тут куча людей, которые понадеялись на меня. Кто я буду, если их брошу? Вот…
– Может, попытаться в другое время? Пораньше…
– Где вам будет проще, используя свои знания, интегрироваться в управляющие структуры мира? Нет уж. Сталин и Берия вполне неплохая контролирующая сила, которая со своей паранойей сумеет удержать ваши властные потуги. Полковник, давайте не будем строить иллюзий – вы хотите попасть в другой мир, точнее в другое время, и начать рулить и прогрессорствовать, исходя из своих познаний мира, а вы не думали, что мы не имеем права на это? Мы просрали свой мир и теперь лезем в другой, чтобы, в конце концов, довести его до такого же состояния. Просто стимулируете прогресс в области вооружений и все. Что это даст новому миру? Новые горы трупов?
– Сергей, а ты что делаешь? Не передаешь оружие?
– Передаю, но благодаря определенным действиям изобретение и производство ядерного оружия отложено на более поздний срок…
– Ничего не изменить, начнут лупить друг друга чуть позже, и не факт, что твой товарищ Сталин первым его не применит.
– Согласен. Но пока выхода не вижу.