Вот так здесь и жили уже не первый век.
Возникает в высшей степени логичный вопрос: как крошечная Котия смогла сохраниться, находясь меж территорий, где каждый житель, еще толком не выбравшись из утробы матери, тут же норовит одной рукой что-нибудь стащить, а другой пырнуть ножом в брюхо повитуху?
Кусок сочного парного мяса между парочкой изголодавшихся псов — вот что такое Котия. Только волокна у этого мяса жестковатые, застревают меж зубов. В давние годы не раз и не два то с запада, то с востока приходили незваные гости немалым числом. Треугольник земель, который располагается в пышной дельте Лемуры, разоряли подчистую и те, и другие, да все без толку. Уж больно лакомая территория, и при равенстве сил удержать ее надолго ни у того, ни у другого не получалось.
Чем лакомая? А тем, что в судоходном рукаве дельты располагался порт и прикрывающий его замок. Порт этот мог принимать как речные суда, так и морские: глубины и течения позволяли. Здесь осуществлялась перегрузка товаров, потому как выше глубоко сидящие парусники и галеры подняться не могли. От бесперебойной работы этого перевалочного пункта зависели торговцы нескольких развитых государств.
Ширина судоходной протоки была такова, что проскользнуть мимо крепостных баллист — задача, скажем так… Проще уж с завязанными глазами плевком муху сбить на лету, чем на такое пойти. Зато, выходя из дельты, корабль оказывался на широких просторах Лемуры, где его, конечно, можно перехватить, но для этого понадобятся другие корабли — быстрые, с умелой командой и малой осадкой.
Такие были в Таллире и в Маглане. Но корабли лишними не бывают. Если стерегут русло, то, следовательно, в дальний набег уже не пойдут. И вообще торговцам там нечего опасаться. На Лемуре таллирцы и магланцы разбойничать не позволяли никому, кроме тех случаев, когда они грабили друг друга. Но это святое и посторонних не касается. Невыгодно деловых гостей дергать за самое дорогое — кошелек. Торговые люди такого очень пугаются, другими путями начнут пользоваться, где побезопаснее. А это значит, что не будет пошлин, да и торговля прекратится, и захиреет все без нее.
Опять же если Котией владеют одни, а в русле хозяйничают другие, то купцам приходится и тем и тем пошлины платить. А это неудобно и неприятно, торговля не очень-то дружит с таможнями. Да и пугаются они, когда по протокам дельты снуют боевые корабли. Они ведь не просто свои границы там охраняют, а в любой момент готовы сойтись с кем-нибудь в горячей абордажной схватке.
Уж не знаю, как и кто там договаривался, но всякие войны за дельту вдруг прекратились, и на ее болотистых землях возникла новая страна — Котия. Не сказать, что великая: даже короля не было, обходилась герцогом, да к тому же титул его люто оспаривали везде, за исключением Таллира и Маглана. Зато были у нее свой флаг и герб и, самое главное, таможня. Единственная таможня в низовьях реки. И очень даже серьезная таможня, с серьезным отношением к делу. Всякий пришедший сюда корабль должен был предъявить трюмы к осмотру, по результатам которого назначалась пошлина. Цифры брались не с потолка, а из толстых книг, к которым не придерешься. За взятки здесь охотно рубили руки, и вообще, по отзывам торговых людей, все было налажено в высшей степени четко. Под прицелом крепостной артиллерии подходишь к причалам, на борт поднимается досмотровая команда с писарями, час-другой — и ты свободен, и чуть беднее, чем в тот момент, когда пришел. Бумага с печатью, и все — разбойники из Таллира и Маглана не потребуют ни монетки за дальнейшее плавание и, даже более того, будут оберегать от нападений иноземных грабителей.
Другая статья доходов с порта — перегрузка товаров с морских кораблей на речные и наоборот. Организована на высоком уровне, цен не задирают, так что купцы платили без лишнего ворчания.
Здешние купцы — тот еще народ. Каждого первого можно смело вешать по статье «шпионаж». По своему опыту сужу: чуть ли не сто процентов сведений, которые я сейчас перечислил, были получены именно от этой публики.
Они и обо мне и о моих секретах также кому-то потом рассказывают. И что интересно — совершенно бесплатно. Их можно понять: стараются всеми доступными способами налаживать доверительные отношения с хозяевами тех земель, где приходится торговать.
Неприятно лишь то, что доверительные отношения они при этом пытаются наладить сразу со всеми. Не стесняясь с методами. И вообще ничего не стесняясь. Ничего святого…
У Котии, разумеется, имеются какие-то крайне запутанные договоры с парочкой не в меру агрессивных соседушек. И по договорам этим, само собой, она делится тем, что получено с купцов, рыбаков и крестьян, которые окучивают жалкие наделы среди болот. Выращивают при этом вовсе не хлеб, а какую-то дурную траву, родственником которой, я так понимаю, является широко известная даже в кругах, бесконечно далеких от ботаники, индийская конопля. Только родственник наш бедный, по сути никчемный. Здешнюю дурь уважают, в сравнении с банальной марихуаной она будто редчайшее коллекционное вино на фоне трехкопеечного портвейна, выжатого из гнилых яблочных огрызков. Для кайфа ее надо немного, и кайф этот дикий, привыкание стойкое и быстрое. Даже демы не гнушаются контрабандные сделки с таким товаром проворачивать, потому как за морем наркота куда скромнее по качеству.
Впрочем, как и везде: дельта Лемуры — это нечто вроде легендарной Чуйской долины. Считается, что лучше сырья, чем здесь, нигде не найти. Наркоконтроля этот мир никогда не видел и не скоро увидит. Дурь — обычный товар, никакого криминала здесь за ней не числится. Так что местные не считают занятие котских крестьян предосудительным занятием. И никто не удивляется тому, что честному хлебу они предпочли хрен знает что.
Ведь хлеб чуть ли не в двадцать раз невыгоднее, и цена сильно различается в зависимости от года. А у дури таких колебаний не бывает.
Итак, всем хорошо. Купцы имеют безопасный проход плюс адекватных и шустро работающих таможенников, собранных в одном месте. Это, естественно, способствует торговле и, следовательно, процветанию всех ее участников. Таллир и Маглан имеют с коммерции свою долю. Пусть она не такая щедрая, как было бы в случае единоличного контроля дельты, но стабильная и год от года возрастающая — ведь негоцианты что перекати поле: несет их туда, куда ветер дует. А ветер коммерции дует туда, где меньше препятствий для бизнеса.
Великий герцог Котии («величие» его герцогства иногда оспаривается даже в Таллире и Маглане, правда, так… без особого рвения) контролирует скромную территорию, где он вправе делать что угодно, если это не сказывается на прибыли. То есть он может расхаживать с важным видом в сопровождении свиты, попивать дорогие вина и вкушать диковинные деликатесы из далеких стран, устраивать смотр личной гвардии, в данный момент насчитывающей аж двадцать шесть душ, портить девиц-посудомоек при замке и изо всех сил не обращать внимания на внушительные караулы при башнях, стенах и метательных машинах, что укомплектованы наемниками из Таллира и Маглана. Причем интересное дело: никто никогда не видел и не слышал, чтобы великий герцог хоть затертый медяк уплатил этим ребятам из своего кармана. А вот то, что командуют ими офицеры из дружин первых лиц Таллира и Маглана, — факт широко известный.
Такой вот он, котийский суверенитет.
Да, кое-что забыл: всю эту кормушку, как я уже упоминал, охраняют стены и машины замка, поставленного на берегу единственного судоходного рукава в дельте Лемуры. Возможно, когда-то и по другим можно было пройти, но, после того как их на совесть захламили затопленными деревьями и большими камнями, там разве что лодкам-плоскодонкам место.
Замок — лакомый кусочек. И потому великий герцог со своей не менее великой армией (двадцать шесть рыл) при помощи трех с половиной сотен наемников с запада и востока окопался в практически неприступном оплоте. Мне это говорили буквально все, кто видел эту цитадель.