Деятель, если бы у него свисток, то выдал бы звук — ни один паровоз рядом не стоял. Но почему меня еще никто не грохнул? Или все рассказанное до этого про отношения к черным — байки? И управляющий моим телом урод нарочно на законодательной основе под молотки пускал? Через смертельную битву в Круге?
— А почему этот голубец-то? Ты откуда знаешь? — недоуменно спросил Вилли, вроде бы, как недоверчиво, но сразу отодвинулся от первого бузотера. Сделал вид, что он его не знает вроде бы. Тот же сидел красный, куда тем вареным ракам.
— Так он этого и не скрывает. По-японски Аой — это голубой, ну, Кен типа меч, как тот же Кладенец, вот и получается… Голубец! — и ведь схавали! И ведь логики в этой цепочке ноль целых хрен десятых, «неправда, зато складно», — вспомнилось мне изречение, волосы на затылке шевелились от ужаса, — Накрасился вон, губки бантиком… А так, хорошо хоть заднеприводным не представляется. Вы же с ним еще за одним столом сидите… — с укоризной поцокал языком я.
— А Баба Леш… тьфу ты… Дядюшка Леша здесь, каким боком? — это спросил второй тип, который до этого удержал Аойя.
— Как каким? — даже удивился мой рулевой, — Ты посмотри сам, какая с ним рядом женщина сидит, а он грязную ручонку под стол спрятал и к своим чреслам тянется… Вопрос, зачем он их теребит? Тем более у всех на глазах? — а вот я нормальный был уверен, что искал тот трясущимися от ярости пальцами рукоять ножа или кинжала! Кто, кто меня контролирует?! Что за мразь?! — Тут такая женщина, такая женщина, мне бы такую… — последнее произнес мечтательным голосом, процитировав какую-то песню или стих, а затем совсем ушел в отвяз, — Аромат ее волос я ощущаю даже здесь, а этот тонкий-тонкий запах духов, может свести с ума любого мужчину. Посмотри на ее глаза, только не вглядывайся в глубину, сразу пропадешь, забудешь все. Там пламя, там огонь, который сейчас, будто в углях костра, прячется за милыми смешинками, но готов в любое время не только спалить все вокруг в страсти, но согреть, подарить жизнь. Заставить любого бросить к ее ногам целую вселенную. Губы, которые созданы, чтобы их покрывали поцелуями… Опускаясь ниже, к изящной шее…. Брать эту женщину можно всегда, как в первый раз, потому что насытиться ею невозможно. Что может быть лучше для мужчины? А эти… голубцы… один мямля, второй… да, вон, посмотри сам, блин. Чего ты там ручкой шерудишь, Бабка Лешка?! Не стыдно?
Замолчали все. И только Никодим поднял голову к потолку и беззвучно хохотал так, что трясся всем телом. Как-то даже задышал невнятно…
И тут раздался голос дьяволицы:
— Знаешь, черный, я тебя убивать не буду. Пока не буду. Хотя наговорил ты столько, что надо бы… сразу и на месте. Запомни «девки» и «бабы», где угодно, но не среди Дьяволиц, — сказала чуть с хрипотцой, виновница моего спича, — Поступлю я с тобой очень жестоко, очень. Просто влюблю в себя. И ты будешь мечтать обо мне всегда, о ночи со мной, ревновать к каждому столбу, терзаться… и сломаешься в итоге. Да, то, что я предупредила о будущем, ничем тебе не поможет. Запомни это…
— Ошибаешься, — спокойно перебил, посмотрел пристально в ее глаза, меня неведомая сила тащила дальше. Я же настоящий пытался найти чертов ручник, тот стоп-кран, дернуть его нахер! Вниз, до талого! Но не мог. Оставалось только отстраненно констатировать, холодея от ужаса. А хотелось заорать в голос, отчаянно: «забудьте, что я говорил, это не я! Не я!», — Пройдет немного времени, и ты, будешь искать в каждом встреченном мужчине меня, но находить лишь бледное отражение. Ты будешь лить слезы в подушку ночами, потому что счастье было так близко. Очень близко. Но не смогла удержать… приковать… И виновата ты сама. От этого еще больнее. И, когда я буду приходить пропахший смертью и кровью, ты будешь бросать всех, все и вся… Будешь тянуться к настоящему. А затем, провожать, и плакать, и ждать, и надеяться, и верить. И мечтать. Мечтать, что я вернусь. И, может, так и случится. Но дороги Великого Холода тернисты, полны опасностей, а настоящие мужчины всегда выбирают именно их… Мы живем не юбками, хотя как никто другой ценим настоящую красоту и гармонию. Мы дети битв и наслаждаемся дарами Жизни, готовясь к следующим сражениям! Всегда помни это! — назидательно поднял указательный палец я с антрацитового цвета печаткой, которое, казалось, сейчас светило тьмой.
Развернулся и в абсолютной тишине, где мерно раздавался звук только моих тяжелых шагов, медленно вышел из таверны. Не хватало только аплодисментов переходящих в бурные овации. Смог перехватить управление телом, только в комнате.
Что, что сейчас было?!
А в логах четкий и ясный ответ:
1-4
— 4 —
После случившегося в заведении общепита, спать расхотелось совершенно. Усталость куда-то испарилась, очередная встряска заставила заработать мозги на полную мощность. Или мне так казалось. Главный вопрос вечера требовал ответа: а именно, «кто подставил кролика Роджера»? Или собирателя Стафа?
Еще отметил, странность самого явления. Раньше мне всегда удавалось почувствовать, проникновение в свой разум чужой враждебной или безразличной воли. И всегда ощущения, мягко говоря, возникали в тот момент не самые приятные.
Ковыряться в моем центральном процессоре пытался Джоре, затем Феликс, а совсем недавно дознаватель. Так же опытным путем был установлен следующий факт — возможность навязывания определенных эмоций извне, например, когда я едва не впал в боевой раж от переполнявшей ярости арса.
Но… Но всегда мог каким-то образом осознать, понять, что осуществляется давление извне… Ровно до произошедшего в таверне.
Еще одно, после «щелчка» решил быть предельно честным только с самим собой, дабы не пребывать в стране розовых иллюзий и радужных пони. Так как именно самообман приводил к невозможности трезво оценивать ситуацию, а также свои реальные силы и необходимые точки их приложения.
Вывод следовал простой, учитывая мою внутреннюю язвительность, любовь к красивым и пафосным речам, я мог толкнуть подобные речи и по своей воле. Единственное, что мешало — воспитанность, как и отсутствие суицидальных и мазохистских наклонностей.