— Пусть зарабатывают. Чтоб заработать эти дэньги они винудили правительство САСШ согласится на продажу нам таких производственных мощностей и технологий, о которых еще вчера и разговора не могло быть. Мы получим готовое под ключ производство моторов и трансмиссий к полноприводным грузовикам, производство самых современных авиационных моторов нескольких видов (фирмы, модели?), а также производство трансмиссий к тяжелым тракторам, надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь. Об ахиллесовой пяте наших новых танков. Это производство поможет нам устранить этот недостаток в самое короткое время. Кроме этого еще очень много точного и очень нам нужного оборудования. А вы говорите деньги. Мы год пытались прийти к соглашению по этим вопросам и нам прямо заявляли: — мы вам не продадим эти производства ни за какие деньги. Не умеем мы убеждать американских политиков так, как это умеют делать их друзья-капиталисты. А деньги — это просто деньги. Попробуй на них купить то, что тебе действительно нужно. Недаром товарищ Карл Маркс утверждал, что при коммунизме денег не будет.
Учитывая стратегическую важность закупленных производственных мощностей, на южном Урале уже началась заливка фундаментов под будущие цеха согласно полученным планам, причем руководили работой прибывшие из САСШ инженеры-строители. Соответственно все фонды на арматуру и цемент съедят либо незаконченные стройки заводов и фабрик, либо лишь начатые. А без бетона можно только дзоты строить, траншеи и блиндажи копать. В 1939 и 1940 году все усилия приложатся к продолжению линии укрепрайонов до Балтийского моря и минимальной подготовки присоединенной территории к будущей войне. Так и получалось, что нужно было составить планы, как минимальными средствами закончить подготовку старых укрепрайонов к будущей войне.
За два года, 1936 и 1937, после того как были утверждены новые планы и новые принципы строительства укрепрайонов, было сделано немало. Во-первых, те немногие двух- и трехэтажные бетонные монстры, что были начаты до 36 года, доведены до ума. За счет сокращения производства корабельной артиллерии удалось на многих из них установить вращающиеся стальные башни с пушками 76, 85 и 107 миллиметров. В некоторые амбразуры установили новые противотанковые пушки 45 мм в специальном исполнении для стационарных опорных точек. Они отличались отсутствием колес, более узким по высоте, но усиленным щитком, опорной станиной в виде стального треугольника крепящейся к вертикальному столбу. Это давало возможность размещать пушку на произвольной высоте от пола в зависимости от расположения соответствующей амбразуры.
Больше таких бетонных зданий с бензиновыми генераторами, электроприводом стальных башен и прочей дорогостоящей ерундой, не строили. Высвободившиеся фонды и средства были пущены на строительство стандартных, упрощенных стационарных огневых точек. За два года было построено около четырех тысяч дотов с бетонными полутораметровыми крышами, выдерживающими попадание как 152 мм снаряда, так и стокилограммовой авиабомбы. Учитывая, что каждая огневая точка имела на вооружении либо противотанковую пушку, либо противотанковое ружье, а строились они в системе взаимной поддержки, подавить такую позицию было весьма сложно, и связано либо с неприемлемыми потерями, либо с длительной и кропотливой работой артиллерии крупного калибра, авиации и штурмовых частей.
Кроме этого на господствующих высотах было вырыто и сооружено множество блиндажей, дзотов, траншей, закрытых стрелковых точек и других деревоземляных сооружений, без которых невозможна эффективная оборона. Стены укреплялись досками и жердями, обязательно прокладывались стоки отводящие дождевую и талую воду.
Для пятидесяти пехотных дивизий прикрывающих западную границу этого было более чем достаточно, но в планах учитывалось существенное увеличение войсковых подразделений на западной границе. Каждый укрепрайон изначально планировался как совокупность укреплений готовых к круговой обороне, имеющий необходимые запасы и резервы длительное время сражаться в окружении, связывать и контратаковать значительные силы противника. За спиной укрепрайонов размещались механизированные, кавалерийские, бронетанковые дивизии и резерв главнокомандования. Их задачей было ликвидировать возможные прорывы обороны, контратаковать и окружать соединения выдохшегося противника. На бумаге все выглядело гладко, оставалось удостовериться, что и в натуре не напортачили.
Уже стало доброй традицией, что любая проверка воинских частей их комиссией, начиналась с проверки физического здоровья командного состава всех уровней на соответствие утвержденным нормам. Инженерно-строительные войска, как нестроевые имели несколько более мягкие нормы по сравнению с боевыми частями, но и их нужно сдать. И как обычно, это удавалось не всем. После этого поднимались результаты последней проверки состояния физического здоровья, сравнивались с текущими результатами. Если возникали сомнения в достоверности предыдущих данных и подозрение на необъективность прежней комиссии, органами НКВД проводилась всесторонняя проверка.
Затем комиссия выезжала на местность, где руководство демонстрировало членам комиссии основные объекты своего укрепрайона. Как правило, водило по одному или двум бетонным дворцам с оружейными башнями, электричеством и прочими благами цивилизации построенными в данном укрепрайоне. Но члены комиссии, разбившись на пары и прихватив с собой одного из местных командиров, садились в машины, брички или в седла и разъезжались в разные стороны. У каждой пары был свой участок с подробной картой и планом оборонительных и вспомогательных сооружений. Тщательно документировалось, что из намеченных планов выполнено до конца, качество проведенных работ, что недоделано, а за что еще и не брались. Если качество бетона вызывало сомнение, тут же проводился первый тест. Опытный человек по звуку и реакции бетонной стенки на удар молотка или лома может сразу оценить соответствие предписанным нормам того, что перед ним находится. Если возникали обоснованные сомнения, то приходилось отбивать образец и увозить на анализ.
Затем комиссия собиралась полным составом и на основании подготовленных документов, описывающих реальное состояние дел на сегодняшний день, составлялся план работ, учитывающий то реальное количество и материалов, и средств, которые будут выделены на данный объект.
Ее, можно сказать, теперь уже бывший, но формально еще муж, по-прежнему работал с ней в паре. Виктора вся эта ситуация весьма напрягала, но делать было нечего, служба есть служба.
То, что ее недолгая семейная жизнь дала трещину, Оля поняла совсем недавно, зимой, когда увидала какими глазами смотрит Виктор на раздатчицу в одной из гарнизонных столовых, а та на него. Увидишь такой взгляд и понимаешь — все, что написано про любовь с первого взгляда — святая правда. Но и до того их отношения лучше всего описывались словами: — нашла коса на камень.
Виктор, как убежденный домостроевец страдал от лидирующей роли жены, считал свой брак фиктивным и редуцировал свои обязанности до уровня телохранителя. Нечастые приставания жены воспринимал как покушение на личную свободу, забывая, что это осознанная необходимость. Ольга исходила из принципа: — раз ты, падло, в ЗАГС пошел, будь добр не выеживаться, тем более, что никто тебя перерабатываться не заставляет.
Когда они вышли на улицу из той столовой после недолгого обеда, она его спросила:
— Куда ты идешь? — Виктор непонимающе смотрел на нее.
— Как куда? Через пятнадцать минут штабные учения. Сама сказала, что тебе там быть обязательно.
— Мне, да. А тебе там что делать? Ты же тактику не любишь и не знаешь, несмотря на все мои усилия. Возвращайся, познакомься с девушкой и договорись вечером встретиться. Это приказ! Выполняйте!
Он угрюмо смотрел на нее, играя желваками.
— Дать бы тебе по роже… змея очкастая…
— Размечтался. Не очкастая, а очковая, неуч. Встречаемся через два часа в штабе. Доложишь об исполнении.
— Да пошла ты…