Лермонтов вызвал на связь своих бойцов и дал им всем указание – по возможности взять хотя бы одного из трех европейцев, готовившихся напасть на факторию. А в том, что такое нападение последует, уже не было никаких сомнений. Не доходя пару сотен шагов до выхода из леса, индейцы и их спутники остановились. Посовещавшись немного, они отправили двоих разведчиков, которые начали внимательно изучать подходы к фактории – небольшому домику, сложенному из толстых бревен, складу с товарами и навесу для лошадей.
Уже совсем рассвело, и в бинокль Лермонтов мог хорошо рассмотреть вражеских разведчиков. Один из них был индейцем. На голове у него был надет деревянный шлем, изображающий морду какого-то фантастического чудовища. Поверх обычной одежды на груди колоша виднелась импровизированная кираса, изготовленная из вертикальных дощечек. Через плечо была переброшена перевязь, с ножнами для двухклинкового боевого кинжала. В руках индеец держал длинное кремневое ружье. Одет колош был легко – воинов с детства приучали к холоду, заставляя мальчиков купаться в проруби и спать на снегу.
Его спутник был одет в теплую кожаную куртку мехом наружу, высокую меховую шапку и кожаные же штаны. Европеец стоял, опираясь на длинное ружье, и внимательно рассматривал факторию.
Видимо, увидев все, что ему было нужно, он отправился к основной группе, а индеец, укрывшись за деревом, продолжал вести наблюдение.
– Группа, к бою! – скомандовал Лермонтов. – Огонь по моей команде!
Пулеметчики взяли под наблюдение протоптанную в неглубоком снегу тропинку, ведущую из леса к фактории. Дозорная группа должна была подтянуться и перекрыть отход вражеской группы через лес. Ник на всякий случай сообщил, что установит на лесной тропе растяжку с гранатой Ф-1.
Вскоре вся «великолепная семерка» собралась на опушке леса. Посовещавшись, индейцы и трапперы рассыпались цепочкой и, пригнувшись, начали двигаться в сторону фактории.
– Огонь! – скомандовал Лермонтов.
Затрещали пулеметы и короткими очередями забили автоматы. В первые же секунды боя было уничтожено четверо из нападавших.
Трое – два белых и один индеец – успели упасть на землю и укрыться в высокой сухой траве. Надо было как-то выкурить их оттуда.
– Дрозд, у тебя «гвозди» есть? – спросил по рации Лермонтов.
– Парочку найду, – ответил Дрозд – в миру капитан Дрозденко. – Ты думаешь довести наших друзей до слез?
– Ага, пусть понюхают «Сирень», – Лермонтов усмехнулся, вспомнив, как в учебном центре он впервые познакомился с действием газа CS. Это было нечто. Хватив небольшую концентрацию этого газа, он почувствовал дикое жжение в глазах, носу и во рту. Потом начался сильный кашель и боль в груди. Трое счастливчиков, отлеживавшихся сейчас в траве, получат «райское наслаждение»…
Глухо ухнул подствольник, и ВОГ «Гвоздь» – граната, снаряженная газом CS, – плюхнулась в то место, где скрывались уцелевшие бандиты. Вторая граната легла немного в стороне. Через пятнадцать секунд облако дыма окутало место падения гранат.
Вскоре из этого облака послышались дикие вопли и проклятия. Два европейца, пошатываясь, поднялись из травы. Они заходились в громком кашле и отчаянно скребли лицо руками.
Дождавшись, когда облако дыма рассеется, Лермонтов и капитан Дрозденко – только у них оказались при себе противогазы – осторожно приблизились к двум завывающим от боли фигурам. Наглотавшиеся «Сирени» люди были абсолютно беспомощны. Даже если бы они и захотели, то вряд ли бы смогли оказать сопротивление.
Вскоре был найден и труп индейца. Колош, видимо, желая избавиться от дикой боли, заколол себя кинжалом. Снег вокруг него покраснел от крови.
– Ну, вот и все, – произнес Лермонтов. – Потерь у нас нет, фактория цела-целехонька. Есть два «языка», которые скоро придут в себя и, как мне кажется, откровенно нам обо всем поведают. Ник, сообщи о случившемся в Ново-Архангельск. Пусть вышлют нам навстречу телегу или сани. Мне почему-то не очень хочется тащить на себе этих джентльменов. А сами они передвигаться вряд ли смогут…
– Сейчас сделаем, – ответил старший лейтенант Никифоров.
Он включил рацию и стал вызывать столицу Русской Америки…
ebooksa