– Мне недавно пришло в голову, что я все это должна знать. Ну, что это вообще это странно, что я этого не знаю. Что все это должно быть – родители, дом, что-то еще, кроме как здесь и сейчас. Я ведь жила, жила – и не знала, что это положено иметь. Я смотрела на других и догадывалась, что у них-то что-то подобное есть. И только сейчас меня ужаснуло, что я ни разу не задумалась, почему этого нет у меня.
Я погладил ее по голове. Жила-жила. А сколько ты так жила? Пару недель? Пару недель от своего рождения. А думала, что так жила всегда.
Я пододвинул свой стул вплотную к ней, чтобы сидеть вдвоем, обнявшись.
– Теперь я понимаю, что я просто старалась об этом не думать, потому что мысль эта была очень страшной. Или я быстро решала про себя, что почему-то я вот именно сейчас забыла какую-то важную подробность, а раньше помнила; и что скоро я это вспомню, а пока не буду думать об этом – подумаю о чем-нибудь другом. И я все время забывала вспоминать.
Наверное, ее мозг блокировал эти мысли ради спасения. Правильно делал. У нее нет прошлого. Николай заново создал ее меньше месяца назад. Она с готовностью примет любые воспоминания, которые я придумаю.
– Когда у меня не было жилья и еды, я больше всего боялась того, чтобы остаться на улице и умереть. А когда я чудом попала в эту квартиру, к холодильнику и к шкатулке с деньгами, я стала бояться потерять ее. Даже не ее – а место в пространстве. Мне казалось, что если я выйду, покину квартиру, то в мире что-то перевернется и я больше никогда не смогу сюда вернуться. И тогда уже точно погибну, потому что я неустойчива, я распадаюсь… Ты, наверное, меня не понимаешь?
– Прекрасно понимаю.
– Так вот, эта квартира, эти стены, эти вещи – это как бы формочка, которая удерживает меня от распада. Здесь я хоть немного становлюсь человеком … хотя бы внешне, как все. Я делала с утра до вечера разные действия, которые делают все нормальные люди – кипятила чай, делала бутерброды, ела, убирала за собой, читала, писала, спала. И я представляла, что и я хоть немного такой же нормальный человек. Если бы кто-то со стороны меня увидел – наверняка бы он не заметил никакой разницы, верно?
– Конечно, не заметил бы. Ее и нет.
– Но вот ты появился, стал меня о чем-то спрашивать, и я увидела, что все это время меня на самом деле не существовало. И сейчас практически не существует. Я почти отсутствую.
– Для почти отсутствующего человека ты очень интересный собеседник…
– Пожалуйста, не оставляй меня! – вдруг воскликнула она. – Пока ты говоришь со мной, а я отвечаю – я сохраняю форму, не распадаюсь. Понимаешь? Наверняка это выглядит сумасшествием, но мне очень, очень страшно. Мне кажется, если ты перестанешь видеть меня, слышать, держать за руку – я исчезну.
– Я понимаю. Это не сумасшествие. Это бывает, наверное, с каждым. У тебя хуже, чем у других, потому что над тобой поработал этот безумец. Это он – сумасшедший злодей. Пожалуйста, не думай, с тобой все в порядке!
– Ты никуда не уйдешь?
– Никуда. Я останусь с тобой, пока у тебя это … не кончится. Пока ты не перестанешь бояться.
– Я никогда не перестану. Это не может кончиться. Пойми, меня нет. Почти что нет. Может, со стороны кажется, что все нормально – вот человек, вот его руки и ноги. Но я-то знаю, что за этим – почти пусто. Меня нет и никогда нигде не было!
– Пойдем в комнату, – сказал я. Легонько подталкивая, я отвел ее в гостиную и усадил на диван. Сам сел рядом. Она схватила мою руку и я заметил, что ее ладони очень холодные. Метафора исчезновения, зачем-то подумал я. Я накинул ей на плечи одеяло. Потом, подумав, укутал в него нас обоих.
– Ты … преувеличиваешь. – Я говорил первое, что приходило в голову. – На самом деле ты есть, как и все вокруг есть – я, все соседи во всех квартирах, все люди, которые идут сейчас мимо нашего дома по улице и дальше, по другим улицам и в других городах и странах. У каждого из них в жизни может случиться такой же … эээ … кризис. Они вдруг ни с того, ни с сего ощутят, что их существование – неправдоподобно, невозможно и абсурдно. И им тоже может стать так же страшно. И выхода из этого нет, потому что мы не можем доказать себе, что существуем на все сто процентов. Остается, видимо, просто примириться с этими мыслями. А потом – потом задвинуть их куда-нибудь в дальний угол, и пообещать себе, что подумаешь об этом как-нибудь в другой раз, но так больше и не вспомнить.
– Неужели это возможно?
– Конечно. Все так делают. Все, кроме круглых идиотов, к которым вообще никаких мыслей, кроме как о машинах, шашлыках и девицах, в голову не приходит.
ebooksa