– И во сколько он ушел?
– Да не помню я, говорю же вам! Коньяк был супер. Заснула я часа в 3, его уже не было.
В голове Голана крутились разные мысли, но он усилием воли заставил себя продолжить расспросы.
– Когда вы последний раз видели мать?
– Я не видела…я слышала ее. Она стучала в мою каюту. Я не открыла ей. Не смогла встать с постели.
– Когда это было? Что она хотела? – Голан продолжал задавать вопросы, чувствуя, что он что-то нащупал.
– Я не знаю.
– Попробуйте вспомнить.
– Да говорю вам, я не знаю.
Тут Лея разразилась слезами. Она все плакала и плакала, а Голан стоял и думал, скольких бы проблем можно было бы избежать, если не напиваться в хлам. Что среди ночи хотела Кэтрин от своей дочери? Если бы Лея ей открыла, может, Кэтрин осталась бы жива? Похоже, Лея тоже так думала.
Наконец Лея прорыдалась и замолчала. Голан тоже помолчал, а затем продолжил.
– Какие у вас были отношения с матерью?
– Не очень, – Лея шмыгнула носом. – Но лучше, чем могло бы быть.
Капитан удивленно поднял брови.
– Она недавно успокоилась. Стала больше работать. Повеселела. С ней стало проще.
– А отец?
– Ну он нашел себе девицу, еще давно. Но и правильно. Им надо было разбежаться еще несколько лет назад, – Лея опять шмыгнула носом.
Брови Голана опять поползли вверх.
– Вы не злились на мать, что вам пришлось перевестись на другой факультет?
– Злилась? Вы шутите? Да я счастлива была сбежать оттуда. Я не хотела ни за какие коврижки становиться врачом, но мать, отец, дедушка – все аллергологи. И куда от этого деваться? Пришлось поступать. А потом я была так счастлива, что удалось перевестись.