И как моя «Бритва» пробила череп Кречетова, убившего меня, и пол, стремительно приближающийся к моим глазам, и холод вдоль позвоночника, который мог значить только одно – Сестра, отказавшаяся от меня, посетила своего незадачливого побратима в последний раз, чтобы навсегда забрать в свой мрачный мир, откуда нет возврата…
Пагубное заблуждение.
Меня снова вернул оттуда этот чертов старик, который сейчас столь наигранно пытался казаться любезным.
– Вы… обещали не оживлять меня, – прохрипел я. – Почему… вы не сдержали слова?
Захаров напряженно засмеялся и беспомощно развел руками.
– Меня вынудили ваши друзья. Сначала это был юноша по прозвищу Нокаут, который взял с меня слово вернуть вас к жизни, после чего ушел, пообещав вернуться и отрезать мне голову, если я его обману. Он очень спешил, как я понял, много дел у него накопилось на Большой земле… Очень надеюсь, что больше его никогда не увижу. Потом я оживил ваших друзей, как обещал вам ранее, и они потребовали того же, что и Нокаут. Поверьте, выбор у меня был небольшой. Или выполнить их приказ, или умереть в мучениях. Конечно, в подобных условиях сдержать слово, данное вам, было бы благородно, но, на мой взгляд, никакие слова не стоят человеческой жизни.
– Я бы… сдержал, – проговорил я.
Речь давалась мне все еще непросто, но огненное снадобье академика делало свое дело. Боль отступала, в мое тело стремительно возвращались силы. Я уже даже мог пошевелить пальцами. Еще немного, и можно будет рискнуть приподняться.
– Не сомневаюсь, что вы бы сдержали, – поджал губы Захаров. – Порой мне кажется, что вам нравится умирать, ибо вы делаете это с весьма странной настойчивостью. А вот мне хватило одного раза, дабы понять, что я не сторонник такого рода развлечений. Так что не обессудьте, друг мой, и примите бесплатно то, за что другие готовы были бы отвалить безумные деньги. Кстати, если вам так не нравится жить, вы всегда можете все исправить, собственноручно сведя счеты с жизнью, только я уже не буду иметь к этому отношения. Тем более что повод у вас для этого имеется, и весомый.
Я не совсем понял, о чем сейчас говорит ученый, да это было и не важно. Я пытался встать, и у меня это с грехом пополам получалось. Приподнявшись на локте, я окинул взглядом знакомое помещение и спросил:
– А где же мои ожившие друзья?
– Ушли, – раздраженно пожал плечами Захаров, который явно обиделся. – У них внезапно нашлись дела поважнее, и они предпочли заниматься ими, нежели лицезреть процесс вашей биореконструкции.
– Странно, – удивился я. Может, Харон и мог так поступить, но остальные – вряд ли. Особенно Рудик и Рут. – Может, вы их и не оживляли вовсе?
Захаров оскорбленно хмыкнул и повернулся ко мне спиной.
– Печально, что вы обо мне такого мнения. Однако я предвидел подобный вопрос, поэтому получите ваше доказательство. Грета, покажи.
Под потолком что-то зажужжало. На белой стене помещения, судя по всему, служащей одновременно и экраном лабораторного кинотеатра, появилось прямоугольное светлое пятно. Замелькали кадры – автоклав, в котором матрица медленно принимает форму человека, и столпившиеся возле стеклянного гроба существа… которые были лишь отдаленно похожи на моих друзей.
– Не удивляйтесь, – бросил через плечо академик. – Это последствия воздействия пыли Монумента, которая оказалась на ваших гильзах – заметьте, не по моей вине. Впрочем, ваши друзья не особенно горевали по поводу изменения своей внешности. Скорее наоборот. А вот с вами, уж простите, небольшая неувязка вышла. И, опять же, я здесь ни при чем. Я предупреждал этих красавцев, что моя последняя матрица повреждена, но для них было важнее вернуть вам Долг жизни, нежели подумать о вашем будущем…
Захаров запнулся и кашлянул, пытаясь скрыть смущение. Похоже, он жалел сейчас, что в запале брякнул лишнее. Но я его услышал и задал вполне закономерный вопрос:
– Говорите, матрица была повреждена? Господин ученый, скажите честно – что со мной?
Академик отвел глаза в сторону.
ebooksa