Он возвышался над баргонцами, да и своими десантниками, как башня. Толпа встречающих и провожающих граждан с опаской обтекала нашу компанию по приличной дуге, и поэтому нормальная работа терминала была практически сорвана. Полицейские недовольно переговаривались с начальством, однако близко не подходили. Искать наемников, которые превратили местный телепорт в груду углей, было поздно, и потому на свой гражданский долг, который требовал помочь полиции, я махнул рукой. У нас были дела поважнее.
— Он ушел, — коротко ответил я. — Думаю, на Мигон…
На губах «краба» сначала мелькнула усмешка, но потом, видимо, вспомнив, с какой скоростью мы двигались, выбирая оружие, он снова стал предельно серьезным. Десантники окружили нас плотным кольцом, и в таком довольно угрожающем сопровождении мы прошли мимо остолбеневших служащих порта на посадочную площадку.
— Извините, что без досмотра, — улыбаясь, сказал я одной из симпатичных сотрудниц таможни, за что сразу же получил от Даши тычок под ребра.
Ее реакция меня успокоила, поскольку означала, что жена действительно скоро придет в себя…
— Почему на Мигон? — спросил меня старший офицер, когда мы добрались до челнока и, поднявшись на борт, расположились в мягких креслах.
— Кофе? — заботливо предложила Скала, отвлекая нас от беседы. — Покрепче…
— Согласен, — ответил я и улыбнулся. — С сердечными каплями…
— Так все же, почему на Мигон? — настойчиво повторил Лютер.
— Потому что враг не знал о том, что мою жену теперь, в связи с замужеством, положено называть земным именем, — ответил я. — Перед расставанием мы немного побеседовали, и он назвал ее Белкой… Теперь сопоставь факты. Злодей знает о нас немало, но знания устарели на три недели. Кто мог снабдить его такими сведениями? Тот, с кем противник встретился около месяца назад и кого он заставил рассказать о нас непозволительно много. Пользуясь этими данными, оппонент постоянно опережал нас на один шаг. Потому мы и не могли его вычислить. А теперь скажи, кого не хватает в нашей компании с тех пор, как мы начали судебный процесс?
— Даже не знаю… — Краусс задумался. — Разве что Михаила?
— Вот именно, — подтвердил я и отхлебнул глоток принесенного Скалой кофе. — Капитан Абрамов исчез на Мигоне вместе с тремя твоими разведчиками…
— Сверчков сказал, что моих ребят убили охранники Императора, — мрачно поправил меня Краусс.
— Но он ничего не рассказал об участи капитана, — добавил я. — Потому, что его бренным телом и слабоватой душонкой судьба распорядилась иначе. Я думаю, мы обнаружим предателя под куполами.
— Мне казалось, что вы друзья, — печально заметил Лютер.
— Мне тоже, — ответил я. — До некоторых пор… Так же, как казалось, что я знаком с врагом. Теперь уже не кажется. Теперь я абсолютно точно знаю, кто он…
— Так что же ты молчишь?! — Краусс наклонился ко мне и заглянул в глаза. — Кто?
— Сам поймешь, — пообещал я и выразительно покосился на Скалу, которая наливала кофе другим баргонским воинам, — когда увидишь солнечные блики над его макушкой. От начищенной до блеска короны…
— Понятно, — буркнул сообразительный «краб». — Сбываются наши худшие предположения.
14