Скарлет кивнула. Потом наклонилась и перевернула уже подрумянившиеся крылышки утки.
– Да, только мы вдвоем. Бабушка никогда не была замужем. Кто бы ни был мой дедушка, я о нем ничего не знаю. Она никогда не рассказывала.
– А у тебя не было братьев или сестер? Хотя бы приемных?
– Приемных? Нет, только я. – Она подкинула веток в костер. – А у тебя? Братья или сестры?
Волк начал пересыпать камешки.
– Только один младший брат.
Скарлет едва слышала его сквозь треск поленьев. Но тем не менее почувствовала всю тяжесть этих слов. «Младший брат». В голосе Волка не было ни равнодушия, ни привязанности.
– А где он сейчас? – спросила она. – Все еще живет с родителями?
Наклонившись вперед, Волк поправил ножку утки.
– Нет. С родителями мы уже давно не общаемся.
– Не общаетесь с родителями… Думаю, у нас с тобой есть что-то общее.
– Я любил своих родителей, – ответил он с нежностью, которой не было, когда он говорил о брате.
– О, – прошептала она почти беззвучно. – Они умерли?
Она вздрогнула от жестокости своих слов, негодуя на себя, что не смогла попридержать язык. Но Волк выглядел скорее отрешенным, нежели задетым. Отбросив камешки в сторону, он сказал:
– Не знаю. Есть правила, которые необходимо соблюдать, вступая в стаю. Например, порвать со всеми людьми из прошлого, в том числе с семьей. Особенно с семьей.
Скарлет покачала головой.
– Но если тебе было так хорошо дома, почему ты вообще решил присоединиться к ним?
– У меня не было выбора. – Он почесал за ухом. – Как и у моего брата, когда они пришли за ним через несколько лет. Но его это никогда не беспокоило… – Он бросил камень в воду. – Все очень сложно. А сейчас вообще потеряло всякий смысл.
Скарлет нахмурилась. Сама мысль о том, что тебя лишают права жить своей жизнью, заставляют покинуть дом и семью и вступить в жестокую банду, была для нее непереносима. Но прежде чем она успела задать еще вопрос, Волк снова посмотрел туда, где осталась магнитная дорога. И вдруг вскочил на ноги.
Сердце Скарлет отчаянно забилось.