Границы безумия

На улице мне иногда казалось, что я слышу в толпе его голос или замечаю краешком глаза. Я видела мужа за обеденным столом на обычном месте, где он каждое утро ел хлопья. В дешевой парикмахерской у вокзала, куда он ходил подстричься и изредка побриться. Возле китайского ресторанчика, где мы по четвергам покупали ужин.

Его призрак преследовал меня повсюду, но Дункана больше не было, и, если б не его лучший друг, Джек Вулф, меня не было бы тоже.

Это он предложил мне стать внештатным консультантом, и идея показалась толковой. Аналитик-профайлер, прошедший подготовку в спецназе и оттого способный делать неоднозначные выводы, будет весьма полезен и Скотленд-Ярду, и прочим заинтересованным организациям, так Джек выразился в тот вечер.

— Убойная комбинация. Тем более что у тебя со времен службы остались в Скотленд-Ярде связи, — добавил он.

— Наверное, и правда есть смысл в том, чтобы начать все с нуля, — ответила я, задумчиво водя пальцем по краю бокала.

Я тогда днями напролет слушала ирландскую свирель и топила себя в мерло. Джек бросил мне спасательный круг.

— Вот и славно, — сказал он, поднимая бровь и выразительно на меня глядя.

Он не стал говорить, что бывшие коллеги Дункана из Скотленд-Ярда мне чем-то обязаны. Потому что это было бы неправдой. Как можно винить их в том, что с ним стало? Я не стервозная истеричка и понимаю: мне никто ничего не должен. Хотя ребята, завалив меня работой, все-таки помогли немного прийти в себя.

Пригодились и связи Джека, работавшего криминальным репортером, и то, что мне досталось в наследство от Дункана небольшое состояние: муж умело инвестировал деньги отца, шотландского лэрда-судовладельца, которого я ни разу не видела со дня похорон.

— Странно, — заметил Джек, копаясь в вазочке с шоколадными конфетами, когда я описала ему загадочное предсмертное желание католички. — «Это он сделал. Ты должна кому-то рассказать». Что бы оно значило?

— Понятия не имею. И даже не представляю, как это выяснить.

Глава 11

Проводив Джека, я легла в постель, но уснуть так и не сумела. Перед глазами носились события дня. Момент катастрофы. Погибшие, раненые. Изувеченный остов поезда…

И католичка. То, как пристально она глядела на меня, когда произносила свои последние слова:

«Это он сделал. Ты должна кому-то рассказать».

Женщина вовсе не бредила. В ее словах имелся смысл. Не нужно быть профайлером, чтобы это понять. Только как мне исполнить ее предсмертное желание, если я не знаю, о ком речь и что именно он сотворил?

Господи, я даже не знаю, кто она такая! И не представляю, с чего начать. Задача абсолютно невыполнимая. Все равно что палить вслепую. Полная хрень, короче, как выразились бы мои бывшие сослуживцы.

И все же я не могла выбросить ее из головы. Что эта женщина хотела сообщить? И как мне выяснить?

— Зибс, закрывай книгу, поспи хоть немного. Полночи прошло, — обычно говорил Дункан, поправляя повязку для сна и перекатываясь на другой бок, когда я зачитывалась каким-нибудь интересным романом.

Руку он всегда держал под подушкой под идеально прямым углом, а тапочки ставил на строго определенном расстоянии от кровати.