Заживо в темноте

– Вряд ли я смогу сейчас взять у нее интервью… Она расследует новое дело в Сан-Анджело.

– Отлично! – Дэниел просиял. – Поезжай туда. Выясни, чем она там занимается. И напиши об этом! Никакой эксплуатации страстей, верно? Да и смена обстановки пойдет тебе на пользу. Не будешь так мрачно смотреть на мир.

Гарри вновь тяжело вздохнул и опустил голову. В его душе ревели ликующие толпы и звучал победный марш.

Глава 17

Зои лежала на кровати в мотеле с мокрыми после душа волосами, в трусах и мешковатой футболке с названием какой-то не известной ей рок-группы. Футболка принадлежала Андреа, а та, скорее всего, позаимствовала ее у какого-нибудь из своих бостонских бойфрендов.

Зато в ней было уютно – а Зои сейчас особенно нуждалась в уюте.

Они уехали вскоре после появления криминалистов. Тейтум, усталый и расстроенный, настоял, что поведет машину сам, и Зои не стала спорить. Мотель располагался удобно, поблизости от отделения полиции. По дороге оба молчали. Едва Зои вошла в номер и захлопнула за собой дверь, как на нее нахлынули образы и ощущения минувшего дня, которые на людях удавалось прятать за стеной отчуждения.

Можно было выйти из номера и попробовать чем-нибудь отвлечься, однако Зои знала, что это приведет лишь к ночным кошмарам. Ее сознанию нужно переработать увиденное, и лучше сделать это сейчас, готовой ко всему.

Все дело в мертвом теле. Пока Зои его не видела, можно было рассуждать отвлеченно, строить разные теории. Но изуродованный раздутый труп слил все возможные реальности в одну: Николь Медина похитили, заколотили в ящик и похоронили живьем.

У Зои был особый дар: она понимала, как мыслят убийцы, умела влезть в шкуру маньяка, понять, как он думает и чего хочет. Но этот дар имел свою цену. Столь же ясно и четко – и обычно без всякого собственного желания – Зои удавалось представить себя на месте жертвы, почти что пережить с ней вместе последние часы.

В случае с Николь не пришлось даже напрягать воображение. Впервые Бентли на самом деле видела страдания жертвы своими глазами. И представлять, что ощущала Николь в эти кошмарные минуты, было так же естественно, как дышать.

В ящике темно. Непроглядная тьма. Стоит пошевелиться – натыкаешься на стенку. Воздух пыльный, затхлый. Охваченная ужасом, ты начинаешь биться и метаться в своей тюрьме – и от этого все сильнее задыхаешься…

Однажды, еще ребенком, Зои побывала вместе с семьей в Лурейских пещерах. В составе большой экскурсионной группы она бродила вдоль каменных стен, светила фонариком на высокие своды и была вполне довольна жизнью. А потом, когда нужно было пробраться через узкий тоннель, одна женщина впереди нее застряла. Остальная группа начала напирать сзади, еще не понимая, что проход перекрыт. Люди толкали, теснили, стискивали Зои; казалось, стены вокруг сжимаются, бежать некуда, выхода нет… И вдруг стало трудно дышать. Андреа за спиной подтолкнула ее, и Зои потребовалась вся сила воли, чтобы не пнуть сестру в ответ.

С тех пор она избегала пещер и тоннелей, и даже в тесной кабине лифта ей порой становилось неуютно.

Зои лежала на кровати и думала о том, каково быть запертой во тьме глубоко под землей. Стук сердца громом отдается в ушах, и воздух вырывается из груди короткими, паническими толчками…

Глава 18

Тейтум стоял под душем: горячая вода жгла царапины и ссадины на ладонях. Под сломанным ногтем багровела полоска засохшей крови. Горячая вода стекала по телу и, серая от пыли и грязи, водоворотом кружилась у ног. Тейтум смотрел на этот водоворот – и думал о Николь Медина в ящике, а в ушах снова и снова звучали ее крики.

Наконец он со вздохом распечатал упаковку мыла с эмблемой мотеля и начал намыливаться.

Смыв с себя кровь и грязь, обернул бедра полотенцем, вышел из ванной и прошлепал в комнату, оставляя на паркете мокрые следы. Опустил жалюзи, сбросил полотенце и принялся изучать свой довольно скудный гардероб.

Вечерело, однако посещение места убийства, как правило, отбивает аппетит, так что ужинать Тейтум был пока не готов. Подумал о том, чтобы посмотреть телевизор, – но сидеть взаперти в тесном душном номере тоже не тянуло.