Белая река

Горкан…Когда вот так шел, с высокомерно поднятым подбородком и с вселенским царственным презрением во взгляде, у нее возникла возможность хорошенько его рассмотреть. Видный, не удивительно, она так поняла, что из местной элиты. Странные, жутковатые глаза амарантового цвета, такого глубокого оттенка…Породистые черты надменного лица, короткая стрижка, красив, но по чужому — холодная, опасная красота…

Вошедшие остановились перед той массивной дверью, за которой лежало мертвое тело Надин. Горкан остался в коридоре, стоя теперь к ней в профиль, а остальные вошли внутрь. Одежда…Странная смесь современного покроя и аксессуаров как на картинах, изображающих средние века. С пластинами плотной кожи на груди, в сложной инкрустации, даже рукава, до запястий, защищены ею, металлические зажимы. Много кожи, много металлических приспособлений, позволяющих думать о занятиях Горкана… То, что этот «красавчик» с темно-бордовыми глазами здесь главный можно было без труда считать с более представительского вида. Через секунду вылетел Кастр, угрюмо буркнув Горкану, что не стоило так с ней. Тот скривился, и коротко кивнул в сторону выхода тем, что были внутри. Ева не видела происходящего в камере-одиночке, да и вниманием завладел Горкан, скользнувший взглядом по тому месту, где почти не шелохнувшись, стояла она.

И вот шагнул в ее сторону. Остановился в метре и, заложив руки за спину, встал перед тем существом в клетке. Молча рассматривал его, пока двое возились с ее неподвижным измученным заключением телом. Ева осторожно выглянула из-за высокой фигуры Горкана, наблюдая, как вытащили тело Надин, волоча по полу и потащили по коридору. Горкан развернувшись пошел за остальными. Стоять рядом с ним, ощущая волну угрозы и жестокости…власти и этот аромат жженой пряной травы…

— Стоит вернуться…

Ева обернулась в сторону темно-красного крылатого пленника.

— Зачем?

— Ты будешь жить, я буду жить…Будем летать, — оно горестно вздохнуло, заткнувшись в угол и сложив свои впечатляющие крылья, с обидой отвернулось.

Мужчины удалялись. Теперь она могла наблюдать широкую мощную спину Горкана — на ней также черная кожа с тиснением, хищная птица, с развернутыми крыльями, в нападении.

— Торопись… — эхо в голове, заставило вспомнить и оторваться от высокой фигуры, на себя, вернее тело Надин, что так бесцеремонно сейчас волокли по гладкому полу.

И Ева побежала. Сделав окончательный выбор — что ж, раз ей суждено побыть еще немного в этом безумии, лучше так, чем очнуться сейчас в палате психушки, среди таких же свихнувшихся.

Летающий хищник изображенный на коже все ближе, кажется это нечто похожее на сокола, открывшего клюв в немом крике, зажмурившись и проскочив тело Горкана, влетела в бледную, черноволосую жалкую и мертвую Надин…

Вместе с возвращением пришла и боль. Застонав, перевернулась на бок и услышала голос Кастра над собой.

— Сейчас перестанет болеть.

Не обманул лысоватый докторишка. После двух глотков сладковатой, оставляющей горечь на языке жидкости, нытье всех мышц, выкручивающее сухожилия прекратилось. Ева опять валялась в той комнате, что просидела несколько часов, прежде чем предстать перед кучей мужиков в большой зале…

— Выспалась? — Кастр чуть улыбнулся, когда она уставилась в его черные глаза. Угрозы от Кастра совсем не исходило — ни тогда, не сейчас и опасаться человека, по сути исполняющего здесь функции лекаря, было глупо.

— Да.

Нахмурившись, черные глаза переместились на ее лоб, разглядывая, нечто озадачившее Кастра в волосах.

— Очнулась? — чужое голос, раздавшийся откуда-то вне поля ее видимости заставил закрыть в панике глаза, притворяясь спящей.

— Да. Гор, посмотри сюда.

— Что это? Седина? Она же не старец…