— Наш, радланский шёлк, — произнесла она с лёгким пренебрежением и мечтательно улыбнулась. — Да, сейчас "дыхания богов" уже не сыскать.
— "Дыхание богов"? — удивилась незнакомому названию старшая внучка. — А что это?
— Когда-то давным-давно, — размеренно, словно рассказывая сказку, заговорила матушка регистора Трениума. — Даросские купцы привозили из Счастливой Уртании необыкновенно плотный, крепкий и лёгкий шёлк невообразимо ярких цветов, иногда даже расшитый узорами из золотых и серебряных нитей. Эта ткань и тогда стоила невообразимо дорого, а сейчас одежду из неё носит разве что сам государь Констант Великий.
— А почему же её больше не привозят? — удивилась Ника.
— Никто толком не знает, — пожала сухонькими плечами старушка. — Говорят, даросцы прогневали богов, и те спрятали от них дорогу в счастливую Уртанию. Уж сколько лет мореходы пытаются туда добраться, да только ничего не выходит. Смертному не дано превозмочь волю богов.
Когда дамы обедали, пришёл Янкорь и передал хозяйке тоненький папирусный свиток.
— Госпожа Анна Олия приглашает нас с госпожой Юлисой в гости, — сообщила она, пробежав глазами коротенький текст.
— Могла бы и сама зайти, — недовольно проворчала бабуля.
А её старшая внучка с иронией подумала, что тётушка Анна, скорее всего, просто хочет устроить им встречу со своими подругами, которым не терпится узнать подробности недавнего скандала в Палатине из первых уст.
— Она пишет, что не очень хорошо себя чувствует, — пояснила невестка.
— О боги! — всплеснула руками враз переменившаяся в лице свекровь. — Тогда мы должны непременно её навестить!
— Но господин Септис запретил мне выходить из дома без его разрешения, — напомнила Ника.
— Я поговорю с ним! — решительно заявила старушка. — Это что за безобразие, в Палатин можно, а к больной тёте нельзя!?
— Пусть остаётся, — веско проговорила супруга регистора Трениума. — Я сама съезжу с вами к госпоже Олии.
— Ну, можно и так, — посопев, неохотно согласилась Торина Септиса Ульда.
После еды её племянница уже привычно сполоснула руки в поднесённом Уврой тазике и взяла висевшее у неё на плече полотенце, когда, отодвинув край тяжёлого полотняного занавеса на семейную половину дома, вновь зашёл бледный, растерянно хлопающий редкими белесыми ресницами Янкорь.
— Там, госпожа, — промямлил он. — Там к вам пришли.
— Опять ко мне?! — удивлённо и вроде бы даже слегка испуганно вскричала тётушка. — Кто?
— К вам и к госпоже Юлисе, — приходя в себя, пояснил здоровяк. — Его высочество принц Вилит Тарквин Нир.
— О боги! — застонала хозяйка дома, прикрыв ладонями отмытые от белил щёки. — Принц?! А я в таком ужасном виде!