Всплеснув руками, женщина облегчённо вдохнула:
— Хвала богам, господин Акций, вы здесь! Её величество вас целый день разыскивает. Я уже третий раз за вами спускаюсь.
Поскольку собеседница тоже время от времени получала от него мелкие подачки, царедворец требовательно спросил:
— Зеления, его высочество Вилит во дворце?
— Да, господин Акций, — понизила голос рабыня. — Недавно пришёл. Уж не знаю, из-за чего только они с государыней очень сильно поругались. Его высочество даже дверью хлопнул и кричал, что он вроде как лучше отправится в ссылку, чем кого-то там убьёт своими руками.
— Где он сейчас? — продолжил расспрашивать лекарь.
— Заперся в своей комнате и никого не хочет видеть, господин Акций, — охотно ответила невольница. — К нему господин Сциний приходил, так его высочество даже с ним разговаривать не пожелал.
Оказавшись на галерее второго этажа, врачеватель поинтересовался:
— Куда идём?
— Её величество уже в спальне, господин Акций, — пояснила собеседница. — Государыня весьма утомилась за день и соизволила уйти отдыхать пораньше. Но вас она приказала привести к ней в любое время.
У дверей комнаты их встретила озабоченная Пульчита.
— Хвала богам, наконец-то вы пришли, господин Акций. А то меня опять за вами послали. Подождите, я доложу её величеству.
Через пару секунд после того, как невольница скрылась в спальне, оттуда донёсся недовольный голос Докэсты Тарквины Домниты.
— Пусть заходит!
За окном, прикрытым полупрозрачными шторами, стремительно угасал день, поэтому в комнате уже горели два масляных светильника, освещая широкое ложе с цилиндрическими подушками, стоявший у стены сундук, большое серебряное зеркало, низенький столик с разложенными на нём скляночками и сидевшую на табурете императрицу без парика. Редкие, тускло-серые волосы с обильными нитями седины падали на плечи, прикрытые лёгкой накидкой. Её отмытое от косметики лицо показалось лекарю осунувшимся и каким-то резко постаревшим. Внезапно он почувствовал, как душу заполняет нежность к этой знатной, властной, но такой несчастной женщине.
— Оставьте нас, — тусклым голосом приказала она.
Застывшая у входа Пульчита и ещё одна расправлявшая одеяло рабыня, низко поклонившись, торопливо покинули комнату.
— Господин Акций, проследите, чтобы нас никто не подслушал, — всё тем же ровным и безжизненным тоном велела государыня.
Кивнув, врачеватель резко выглянул в коридор.
Невольницы, сбившись кучкой возле перил шагах в десяти от двери, недоуменно уставились на хмурого любовника хозяйки.