Лягушка-принцесса

22
18
20
22
24
26
28
30

— Он что-то слышал о госпоже Корнелле? — вскричала Ника, торопливо отставляя бокал с недопитым вином.

— Слышал, — с мягкой улыбкой подтвердил собеседник. — Как я и думал, эту женщину действительно хорошо знают в городе, а некоторые даже гордятся ей.

— Что рассказал вам господин Мерек? — спросила беглая преступница, невольно подаваясь вперёд и нервно вытирая губы.

— Госпожа Корнелла уже немолода, ей больше двадцати лет, — неторопливо начал излагать хозяин публичного дома. — Одни говорят — двадцать два, другие, что уже двадцать пять. Из богатой купеческой семьи. Отец Сакс Густобород — ольвиец, перебравшийся в Нидос задолго до рождения дочери. Мать из халибов. Есть такой варварский народ на самом берегу Океана Мрака. Ходят слухи, будто бы отец госпожи Корнеллы освободил её мать во время какого-то разбойничьего набега. Но, наверное, это всего лишь романтическая легенда из тех, которые простые люди любят сочинять об известных особах.

— Значит, госпожа Корнелла родилась уже в Нидосе? — даже не пытаясь скрыть своего разочарования, уточнила Ника.

— Да, — подтвердил отпущенник. — И, судя по всему, никогда его не покидала. По словам Мерека, она с раннего детства прославилась необычайной для своего пола тягой к всякого рода наукам.

— То есть, госпожа Корнелла давно занимается математикой? — полувопросительно, полуутвердительно заявила девушка, с очевидной ясностью понимая, что та, на кого она так рассчитывала, никак не может оказаться попаданкой…

Если только не имел место перенос сознания человека из мира Виктории Седовой в тело маленькой дочери нидосского купца?

Хотя последнее предположение вызывало у беглой преступницы некоторые сомнения. В противном случае, уже появились бы теорема Пифагора, расчёты площади треугольника и прочие математическое изыски.

— Судя по тому, что рассказал Мерек, так оно и есть, — важно кивнул собеседник и брезгливо скривился. — У этих варваров странные понятия о воспитании девушек. Вместо того, чтобы учить дочь быть добродетельной супругой, рачительной хозяйкой и строгой матерью, отец госпожи Корнеллы не только поощрял её занятия науками, но даже позволял переписываться с разными философами.

— Это так нецивилизованно, — с плохо скрытой иронией посетовала Ника. — Совсем не по-радлански.

— Чего ещё ждать от дикарей! — презрительно фыркнул хозяин публичного дома, видимо, приняв её слова за чистую монету, заметив однако. — Впрочем, это не помешало ей очень удачно выйти замуж за советника Корнелла, потомственного члена Совета Ста. Так нидосцы называют свой Сенат. Вот уж его я совсем не понимаю. Всё-таки жизнь вдали от родины портит даже радлан…

Неожиданно он осёкся, очевидно, вспомнив, с кем разговаривает, но гостья только поощрительно улыбнулась.

— Вы правы, господин Птаний. Хвала богам, я вовремя успела вернуться в Империю.

Ободрённый поддержкой собеседницы, владелец заведения продолжил:

— Мерек говорил, что супруг позволяет госпоже Корнелле не только заниматься науками, но даже преподавать в Школе школ.

— А он не рассказывал, что такое "Школа школ"? — встрепенулась девушка, отчаянно мечтая услышать хоть какой-нибудь намёк на присутствие в этом мире ещё одной попаданки.

— Её недавно открыл знаменитый лекарь Гернос Нидосский при покровительстве Совета Ста и наместника Келл-Номарха в Нидосе. Не жалея денег, туда приглашают самых знаменитых учёных со всего мира. Мерек уверял, что даже келлуанские маги готовы открыть часть своих тайн обучающимся там юношам и девушкам.

— Там учатся девушки? — в сильнейшем удивлении вскинула брови беглая преступница, и надежда на то, что в Нидосе всё же объявился кто-то из её, в самом широком смысле, земляков, вновь вспыхнула в сердце Ники.

— Если родители позволят и готовы за это платить, — криво усмехнулся рассказчик. — Только вот господин Мерек говорит, что таких пока не нашлось даже в таком развращённом месте, как Нидос.