— Вы уже видели гонки колесниц? — громко рыгнув, поинтересовался дядюшка, и его замутнённые глазки внезапно заблестели, и даже язык стал заплетаться гораздо меньше.
— Не довелось, господин Септис, — покачала головой племянница. — Только слышала о них. Отец говорил, что это незабываемое зрелище.
— Любые слова бессильны передать всю прелесть и напряжение этого действа, — на блестящих от жира губах собеседника появилась мечтательная улыбка. — Когда я первый раз попал на Ипподром, то едва не умер от восторга. Целый месяц не мог говорить ни о чём, кроме гонок.
Какое-то время он блаженно жмурился, очевидно, полностью погрузившись в воспоминания детства.
— Я даже немного завидую вам, госпожа Юлиса. Ведь у вас это будет впервые. За такое надо выпить. Эй, Эминей, чего стоишь столбом? Наполни чаши!
Застывший у стены виночерпий тут же стал разливать по стеклянным, оправленным в серебро кубкам тёмно-гранатовую жидкость.
— А почему только две? — грозно рыкнул хозяин дома. — О госпоже Юлисе забыл, тупой баран?!
— Простите, господин, — заблеял раб, втянув голову в плечи. — Но здесь нет больше чаш…
— Так принеси, подлое отродье! — рявкнул регистор Трениума, грохнув кулаком по лежанке. — Да побыстрее, не то отведаешь плетей, клянусь железной задницей Карелга!
Поставив кувшин на пол, юноша стрелой вылетел из комнаты, каким-то чудом не задев застывшую в дверях Нику.
— Всегда удивляюсь их тупости, господин Юлис, — обратился хозяин дома к сиятельному гостю. — Я же ему сказал: "Позови госпожу Юлису". Так неужели трудно зайти на кухню и взять ещё одну чашу? Ясно же, что я обязательно её угощу.
— Умный человек редко становится рабом, господин Септис, — усмехнулся сенатор. — А уж если по воле богов подобное случится, то доказав господину свою полезность и преданность, легко получает свободу. Наши имперские законы о рабах самые лучше в мире. Но воспользоваться ими могут только толковые и здравомыслящие люди.
— Вы как всегда правы, господин Юлис! — охотно согласился регистор Трениума. — Можно подумать, вашими устами говорит сама Фиола-мудрость!
Они непринуждённо болтали, не замечая так и стоявшую в дверях девушку.
К чести Эминея, тот не заставил себя ждать.
— Где ты шлялся, бездельник?! — грозно рявкнул хозяин, когда раб со стуком поставил на стол широкую медную чашу на тонкой ножке.
— Так вы же сами меня послали, господин, — испуганно пролепетал юноша, растерянно хлопая длинными, по-девичьи загнутыми ресницами.
— Я?!! — вытаращил пьяные глаза регистор Трениума.
— Да, да, да, — торопливо закивал невольник. — Вы, господин.
Итур Септис Даум озадаченно посмотрел на блестящую чашу, на наполненные бокалы и, кажется, только сейчас разглядел застывшую столбом племянницу.
ebooksa