И, забегая передо мною, чтобы я его слушал, жестикулируя пальцами прямо перед моим лицом и сверкая глазами, он продолжал:
— Да, епископу подобает быти мужем единыя жены, а не заводить сеюе гарем, это верно; но это еще вовсе не значит, чтобы он не имел права жениться во второй раз по взаимной любви!
Я заткнул уши и в ужасе выбежал к себе в палисадник.
Мысль о втором браке с Наденькой преследовала меня вот уже второй день и коловоротом сверлила мой мозг.
Я опустился на лавочку и, закрыв лицо ладонями, стал покачиваться всем корпусом из стороны в сторону, как это делает человек, у которого болят зубы. Мне хотелось плакать, но слезы не текли у меня из глаз.
— Прощайте, батюшка! — вдруг услышал я позади себя голос Ракитского.
Я обернулся.
По ту сторону палисадника стоял Ракитский, уже не такой, как был во время разговора, а какой-то другой. Точно ребенок. Улыбался и словно просил прощения.
— Прощайте, — ответил я. — Кланяйтесь вашим.
— Лапу!
Я просунул ему руку сквозь палисадник, и он пожал ее.
Мне захотелось вдруг обнять его, поговорить с ним по душам, спросить и его о скорбях, но я не знал, как это начать.
— Будем друзьями! — сказал я и опять протянул ему руку
— Сделайте ваше такое одолжение! — воскликнул он. — С руками и ногами! Весь к вашим услугам!
А затем мы помялись немного и разошлись по домам.
Итак, я теперь «безличное в половом отношении существо», которое называется «вдовый священник»! Поп я не поп, и монах я не монах...
И это тем вернее, что, имев жену, я так и остался холостым!
Но прочь эти мысли! То, что было, уже прошло, и прошлого не вернешь. Такова уж моя судьба. Она имеет власть над нами, говорит Сенека, но не над нашими нравственными поступками; она указывает путь тем, кто следует за нею добровольно, и принуждает силою следовать за собою тех, кто не хочет и упирается.
Будем же следовать за судьбою добровольно!
ebooksa