Свирель

— А разве вы не знаете, что «епископу подобает быти мужем единыя жены»?

— Почему? — спросила она с удивлением и широко раскрыла глаза.

И, застыдясь затем своей наивности и сердечной простоты, закрыла лицо обеими руками и, так же как и я, грустно побрела к себе домой.

«Почему? — звенел у меня в ушах ее вопрос.— Почему?»

Около церковной ограды я остановился и поглядел ей вслед. Она уже дошла до усадьбы, и ее розовое платье мелькнуло передо мною в последний раз и скрылось за кустами.

Прощай, мое сокровище! Да хранит тебя господь!

Несколько мужиков отделились от толпы и, снявши шапки, подошли ко мне. — Христос воскрес! — хором воскликнули они.

— Воистину воскресе! — ответил я им.

И мы похристосовались.

А придя домой, я посидел около часа у окна и, прижавшись к стеклу, тихо поплакал. И вспомнилось мне индийское изречение, которое я где-то когда-то прочитал:

«Будда создал слезы и любовь и сказал: пользуйтесь ими и будьте ими счастливы, ибо они созданы для счастья».

Это были последние слезы в моей жизни. Они принесли мне если не счастье, то успокоение, и после них я навеки остался тем, чем состою теперь.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Через месяц Шунаевы переезжали в город. Два-три узла да сундучок, окованный белой жестью, были уложены на простую телегу. Они все трое уселись на них, подобрав под себя ноги, возница дернул за вожжи, и лошадка медленно тронулась в путь. Еще раньше куда-то пешком отправился Ракитский.

Я долго смотрел им вслед и, когда они скрылись из виду, возвратился к себе домой.

Пели птицы, жужжали насекомые, и, точно по покойнику, перекликались петухи.

Теперь я навеки остался один.

Почему?..

Месть

I