Свирель

— Ну, слава богу! — говорила в это время мать. — Теперь я знаю точно, что Гриша умер, и верю, что душа его в раю...

Витя тоже перекрестился, и по его глазам можно было прочитать, что в его душе образ его отца сложился в нечто высокое и прекрасное, равного чему не могло быть во всей вселенной.

Затем долго молчали, как это бывает в минуты, когда говорят о дорогом покойнике.

— Ну что ж, господа, — нарушил наконец молчание Иванов.— Кажется, и самовар уж давно погас!

— Да, идите чай пить, — сказала старушка и вытерла насухо глаза. — Хороший, Витя, был человек твой отец! Благородный, пострадавший за других. Помни о нем и цени его высоко!

И все перешли в столовую.

В тот же вечер Иванов отправился в ресторан, где служил Григорий, чтобы от его товарищей узнать, где он теперь живет и чем бы можно было ему помочь.

Едва только он сошел с крыльца, как навстречу ему попался Арбузов. Лицо его переменилось, и как-то странно светились теперь его глаза.

— Я так и знал, что он не удержится и придет к вам! — весело сказал он и потер себе руки.

— Кто придет? — спросил его Иванов.

— Ваш братец, Григорий Сергеевич! Я уже давно слежу за ним, и мне нужно было только убедиться в правдивости моих предположений и в том, покрывали ли вы его или нет? Не трудитесь его искать!

У Иванова похолодело сердце.

— Где же он теперь? — спросил он.

Арбузов сделал выразительный жест рукой и многозначительно засвистал.

Иванов понял, что его брат умер теперь для всех навсегда и что больше уж не воскреснет ни для кого.

И полный чувства омерзения к Арбузову, он вернулся домой и, не снимая пальто, бросился на диван и зарыдал.

1

Письмо М. П. Чехова к Г. М. Чехову, 26 июня 1892 года. — Рукописный отдел Государственного Литературного музея.

2