Атмосфера

Пацаны, не рассчитавшие, что машина вообще когда-нибудь остановится, дружно загородились рукавами.

Нелли с примершей к лицу улыбкой выпорхнула из авто.

Мальчики, здравствуйте, о, Феденька! Что вы тут делаете, дети?

Это ты чего, интересно, приперлась – совсем недружелюбно протянул Федор.

Мда ммм, мальчики, я давно спросить хотела, а где же ваш железный друг?

Неллька, что ты несешь?

Фи, ну и манеры! Я спрашиваю – куда ваш мотоцикл делся… на счастье соседей? Про соседей девушка вслух не добавила.

Неллька, или говори, чего надо, или вали отсюда.

Что значит – чего надо. Я что уже с молодыми людьми и поговорить права не имею?… и что я в самом деле несу…

Неллька, ты чего, влюбилась? А, я знаю – небось в Вована. Он у нас большой и толстый – как раз для тебя. Ну, правильно, раз взрослые женихи покончались… Погоди, ща мы его спросим – если захочет с тобой прокатиться – забирай, он тебе и про железного друга расскажет…

Ну, как прикажите с ними общаться… Зачем же один Вован. Вы мне все нравитесь. Предлагаю… сейчас позволю каждому на моей красавице по кругу прокатиться, кто не умеет – поучу. Только потом – сразу к родителям. Феденька, а ты сядешь последним и отвезешь нас домой. Ну, как?

Федор непонятностей не любил. Это нас к тебе в подшефные запихнули, или как? А кто, Ефимов?

Но Нелли уже увидела заблестевшие глаза мальчишек и далее объясняться не стала.

Нелли точно знала имя самого крупного пацана – Вован, вперед! И заняла место справа. Ох, и жалко машину. Ну, ладно один, единственный раз, потерпи их, милая моя. Завтра оденусь потеплее и буду следить пешком. Раз их железный друг где-то в канаве отдыхает – значит никуда они от меня не уедут.

Ну, умеешь, или показать? И давай поаккуратнее. Я свою машину очень люблю…

«Последний раз», конечно, не прошел. Следующие полдня пришлось катать Федора. Противный мальчишка твердил – мало, еще. Он стучал коробкой и выл газом. И Нелли начала хвататься за сердце. Зато вечер Федька без обману просидел дома. Однако на следующий день от договора решительно отказался и под лозунгом – «свобода дороже!» умчался на улицу. Неллька напихала под куртку кучу кофт и шерстяные носки в непредусмотренный для них размер сапог. И выкатилась на порожки колобком с ногами несмазанного робота.

Куртку пришлось расстегнуть, потому, что двигаться в ней получалось чудно, боком и не быстро. Носки тоже пришлось из сапог вытащить. Когда Нелли, спрятавшись за каким-то низкорослым кустиком, еще на своей улице, производила эту процедуру со второй ногой, ее слегка качнуло и она наступила прямо в ледяную лужу, отдернула ногу и окончательно потеряв равновесие и протрещав оставшимся тоненьким верхним ледком завалилась в лужу уже всем боком. За все время слежки правый бок и ступня так и не согрелись. Весь вечер партизанила она за мальчишками и благополучно проводила Феденьку до дому, не чувствуя ногу уже до верху и даже ощущая лед внутри живота. И на следующий день с постели уже не поднялась. Прямо с утра – 39. Болезнь всполошила родителей и они потребовали ее немедленного возвращения домой. Однако насквозь простуженная Нелли проявила изрядное упорство и уехать отказалась. С ней осталась ее мама. Поленька тоже не отходила. Без конца поила своими отварами и давала таблетки, которые прописал, самый лучший в городе терапевт. А Нелли извинялась и благодарила. Она пыталась думать воспаленными мозгами и вечером, после ужина, когда все дамы дружно убирали со стола посуду, подозвала Федора.

Говорить было трудно и очень больно, поэтому Нелли старалась выражаться покороче.

Мне нужно, что бы ты сидел дома. Ни о чем не спрашивай, скажи, что ты за это хочешь.

Неллька, ты чего, заболела?