Нерождённый

– Оружие есть? – он оглядывает меня с ног до головы.

– Нет, господин, – делаю грустное лицо я. – Было. Но сломалось. Сегодня. Кость у хидо слишком крепкая попалась.

Он кивает удовлетворённый ответом, встаёт и идёт куда-то внутрь дома. Возвращается с длинным – с локоть – ножом.

– Пока такое. Потом придумаем что-нибудь получше.

Беру в руки и взвешиваю. Для умелых рук неплохо. И самое важное – можно его не прятать.

Интересно – выкинуть на дорогу тела господина Акайо и остальных приказал он? Скорее всего, да.

Я наклоняюсь к офицеру поближе и почти шепчу:

– У меня к вам важный разговор, господин. Я кое-что видел.

На его лице появляется большой интерес.

– Что ты видел?

Я вижу как он хочет меня назвать по имени, но не может. Потому что уже забыл, а заглядывать в свою тетрадь – лень.

– Я не могу при всех. Там, – киваю на распахнутую дверь дома.

Он кивает, тяжело встаёт, заставив стул под собой жалобно заскрипеть, и идёт внутрь.

Когда оказываемся внутри я тихонько притворяю дверь за собой, хватаю офицера сзади за волосы и тяну на себя. Рывок очень быстрый и он оглушает как удар. Голова у него запрокидывается. Бью по горлу заставляя на мгновение задохнуться и когда он открывает рот засовываю внутрь лезвие ножа. Просовываю аккуратно – оно должно пройти через рот и горло в грудь не оставив ни одного внешнего пореза.

Потом вытаскиваю нож, прячу под одежду и распахнув дверь ору:

– Господину офицеру плохо!

Прибегают солдаты, ничего не понимают, пробуют ему как-то помочь, заткнуть кровь бьющую фонтаном из горла…

Он еще жив, хватает воздух как рыба выброшенная на берег и с ужасом смотрит на меня. Он бы сказал им что случилось… вот только как?

– Кажется, у него с животом что-то, – с состраданием подсказываю я. – Может быть съел что-то не то?

– Пошёл отсюда, – набрасывается меня кто-то из солдат, а кто-то другой просто молча выпихивает из дома.