Нерождённый

Выпускаю её пальцы из своих и встаю. Она подхватывается тоже и сейчас стоит совсем близко от меня. Так близко, что я чувствую тепло её тела. И тону в её глазах.

И в губах к которым прижимаюсь своими.

– Не уходи, – шепчет она уже не пряча слёз. – Не уходи.

Я не хочу ничего говорить. Я даже не хочу говорить о том, что мы с ней не увидимся больше никогда.

* * *

– Не трогайте их! – солдат из тех, что стоят возле ворот угрожающе машет нам.

Не обращая внимания на него поднимаю маленькое лёгкое как пух тело. Четвёртый господин… всего десять лет. Ему было всего десять лет. Несправедливо.

Укладываю детское тело на тележку её – вместе с лопатами прикатил Кайоши.

Он смотрит на меня с тревогой и вот уже пятый раз произносит одну и ту же фразу:

– Они не дадут нам их похоронить!

– Вези, – машу рукой в сторону берега – там будет кладбище клана. Клана, которого уже нет. И там мы уже вырыли одиннадцать могил.

Он колеблется и мне приходится пихнуть тележку ногой.

Бросив короткий испуганный взгляд на охранника, того самого что кричал только что, а теперь вразвалку идёт к нам, Кайоши всё же хватается за ручку тележки и катит её к берегу.

– Вы глухие?! – выдаёт солдат уже на половине пути, глядя как Кайоши довёз тело до маленькой могилки и перекладывает его туда.

Перекладывает, а потом катит обратно пустую тележку с опаской поглядывая на охранника шагающего к нам.

К дороге, на которой рядом с грудой тел стою я – оба подходят одновременно. Кайоши замирает в паре шагов наблюдая за тем, как будут развиваться события дальше.

– Еще одного тронете, – солдат тычет копьём в одно из тел, – сами уляжетесь рядом.

Хватаю его за копьё и притягиваю к себе – так, чтобы не нужно было кричать – незачем привлекать к себе лишнее внимание:

– Послушай, псина, ты тоже хочешь чтобы твое тело валялось на дороге вот так же?

– Что?! Ты с ума сошёл?! – задыхается от злости он и пытается вырвать копьё. – Ты знаешь что с тобой будет?!

– Я знаю что будет с тобой, – я делаю ударение на последнем слове. – Если ты не дашь нам их похоронить – я сейчас уйду в руины, а ночью приду. За тобой. Я вспорю тебе живот и вывалю все кишки. Найду самую прочную и на ней повешу тебя. И никто… никто не найдёт тебя до утра, а поскольку твоя жизнь тут никому не всралась – меня не будут искать. Ты понял это?