Нерождённый 2

22
18
20
22
24
26
28
30

– Как мы его вынесем?! – громко шепчет он.

Были бы поумнее – захватили бы с собой одежду третьего солдата – сейчас бы ей и накрыли сундучок.

– Раздевайся, – говорю я.

– Что?! – глаза у Кайоши лезут на лоб.

– То, что слышал!

Мы здесь стоит в тени, между колоннами и не слишком бросаемся прохожим в глаза… но это ненадолго. Скоро золотой сундук в моих руках вызовет интерес у кого-нибудь, а дальше может пойти цепня реакция.

– Нет времени капризничать, – я пихаю братца. – Мне нужна твоя одежда, чтобы накрыть ей нашу добычу.

– У меня там одни трусы! – почти вопит он в панике.

– Ничего страшного – побудешь полчаса придурком, который разгуливает по городу в трусах. Встретимся на обрыве – ты знаешь где.

Он, конечно, хочет и дальше возмущаться и отказываться, но понимает – сейчас это единственный выход выбраться из города живыми. И медлить нельзя ни секунды.

Укладывает копьё нна каменный пол, стаскивает с себя одежду и остаётся в белых, длинных – почти до колен – и не слишком чистых трусах.

– Беги! – командую я.

– Куда?! – он пробует закрывать руками свои крохотные соски так, слово он девушка, которую только что заставили оголить грудь.

– Да хоть куда! – Лишь бы не рядом со мной!

Я отпихиваю его в сторону, а сам начинаю накрывать сундук…

Отлично. Теперь он похож на что угодно, но только не на украденную казну.

И у нас есть немного времени, пока кто-нибудь не обратит внимание на то, что домик в котором казна хранилась, остался без охраны.

Кайоши, перестав прятать свои соски, срывается с места и сверкая стальными застёжками пыльных ботинок несётся в ту сторону, откуда мы пришли – к воротам.

Смотреть на это забавно, тем более что все вокруг оборачиваются ему вслед. Кто-то молится, словно прогоняя демона, кто-то смеётся, а кто-то крутит пальцем у виска.

– Вот придурок, – говорит кто-то рядом.