Даже в сумраке вижу, как длинные когти комори протыкают кожу, мёртвой хваткой вцепляясь в добычу.
И тут же раздаётся визг.
Визг комори.
Сначала я думаю что это победный вой, но потом вижу как тела тварей на спинах Первородных начинают биться в конвульсиях…
Кровь Первородных отравлена?!
Похоже, что так.
Ладно, я не буду её пить. Ни за что.
Не переставая визжать, комори ослабляют свою схватку и выпускают добычу из когтей. А потом Первородные, не спеша, добивают их уже на земле.
Ядовитая кровь как оружие? Это интересно, но нужно быть осторожным. Что будет если она попадёт на свежую мою рану? Я бы не хотел проверять.
Первородные, тем временем, замечают закрытую стеклянную дверь в глубине зала. Направляются к ней, застывают, пытаясь разглядеть хоть что-то за стеклом под слоем столетней пыли… Затем один из них толкает дверь ногой и исчезает внутри.
А второй остаётся снаружи, неторопливо и очень внимательно оглядывая всё вокруг.
Самое время проверить новые формулы.
Марионетки?
Почему бы и нет.
Очень медленно – я уже успел подзабыть их – прорисовываю формулу марионетки внутри себя не сводя взгляда с Первородного. Тот, заметив что-то в углу засыпанном камнями и пылью, достаёт свой тонкий стилет с двумя лезвиями и осторожно заглядывает за кучу тысячелетнего хлама.
Вдруг – и это ощущение как удар – и со мной и с ним что-то происходит. Мы словно становимся одним целым, и я даже чувствую давление крови, пульсирующей в его венах.
Ах вот как…
Дальше всё просто – мне не нужно напрягаться, не нужно отдавать какие-то мысленные приказы – Первородный, повинуясь моему невысказанному желанию – просто мысли, забывает про движение в углу, разворачивается и возвращается к двери, за которой скрылся его напарник.
Там они и встречаются, прямо в дверном проёме.
«Мой» послушно, дважды, засаживает свой стилет другу в живот, а потом смотрит как тот удивляется и пробует заткнуть руками раны. Да, когда предают свои – это всегда неожиданно и больно.