Поднимаю Орлана выше на один уровень с кораблём Сакаи — разговаривать мы будем там, на его палубе. Опускаюсь рядом с одинокой фигурой в плаще… и лица не разглядеть под капюшоном. Приходится дождаться, пока туча откроет луну, чтобы разглядеть лицо Сакаи.
Я не сразу узнаю его, все черты лица словно заострились… а кожа кажется совсем бледной.
— Ты с плохими вестями? — его голос едва пробивается сквозь ветер.
— Да. Твой сын сегодня умрёт. Я уже отдал приказ.
Сакаи вздрагивает.
— Нет, — он качает головой, — Тогда умрёт весь Небесный Утёс.
Сбрасывает капюшон с головы, забыв о дожде.
— Они, — он показывает на исчадий замерших под нами. — Не оставят в живых никого.
— Ты напрасно надеялся на них, — я улыбаюсь, и вижу как от моей улыбки Сакаи содрогается…я не должен улыбаться сейчас.
— Я легко уничтожу их. Смотри.
Запускаю вестника и тот, оставив за собой лишь тихий стрекот крыльев тает в туче…
Я не могу видеть их. Я просто знаю, что они уже приближаются — сотни тотемов. Приближаются невидимо и неотвратимо.
Проходит совсем немного времени и ночное небо вдруг озаряется тысячами вспышек — и тысячи огненных стрел срываются с невидимых тотемов, огромным роем злых ос впиваясь в тело исчадия. Металлу они не страшны, но вот дереву…оно вспыхивает почти сразу, разрывая тишину адским гулом разъярённого пламени, и всего через несколько коротких секунд исчадие превращается в гигантский костёр, а ночь — в день.
И я вижу страх на лице Сакаи — он проиграл и уже понял это… вернее, я смог убедить его в том, что он проиграл, а иногда это, вот как сейчас, равно победе.
— Не убивай его, — я слышу мольбу в его голосе и вижу страх на его красивом лице, освещённом сейчас тысячами вспышек — это взрываются, погибают под ударами молний мои тотемы… дорогая цена за победу, но меня она устраивает сейчас.
— Что ты готов отдать за его жизнь? — спрашиваю.
— Многое, — я вижу как пересохли губы Сакаи.
— Многое?! — его ответ удивляет. — Но не всё?
— Клан. Он выше наших жизней.
— Готов ли ты отдать свою жизнь за его жизнь.