Приемный

Шмель оказался злопамятным и мстительным, а его посыл — очевидным. Если бы он хотел получить деньги, то, во-первых, назвал бы приемлемую сумму, а во-вторых, дал бы нам время.

Полмиллиона за пять дней. Для четырёх подростков, которые считали достатком шуршащие в карманах сотни, такое требование нельзя было назвать иначе, как приговор.

Шмель всё это время помнил про Тараса. Вряд ли он засыпал с мыслью, как отомстить зарвавшемуся мальцу, который не только слил в реку «подарок» для полицейских, но и осмелился шантажировать Калёных. И всё же, наглости того поступка хватило, чтобы спустя несколько лет о нём вспомнить.

Мы снова сидели на кухне и ждали, когда Тарас поговорит по телефону. Надеялись, что он принесёт спасительную новость или идею. Но Тарас пришёл, положил телефон на стол и уставился в окно. Прошло две, три, пять минут. Он так ничего и не сказал.

— Что будем делать? — спросил Желудь.

— Думаю, — ответил Тарас и продолжил смотреть в окно.

Быть может, у Желудя столь поздно начался переходный возраст, и ломался характер, а может он менялся под давлением стресса, но Пухлый второй раз за два дня поражал своей напористостью:

— Думать нужно быстрее! Через пять дней нас всех грохнут! Вонючий Шмель! Он бы ещё полмиллиарда попросил! — Желудь упёр руки в бока и потоптался на месте. — Нужно рассказать старшим! Может кто-то нас защитит?!

— Заткнись!

— Чего сразу заткнись?! Нужно что-то…!

Разбушевавшегося Желудя пришлось успокаивать, и Тарас напомнил ему, кто в Трубах главный:

— Заткнись, пока я тебе нос не сломал!

Желудь дважды фыркнул ноздрями. На секунду показалось, что он осмелится перечить лидеру, но вовремя одумался и отступил к двери. На лице у него вместо привычного смирения запечатлелись обида и злость.

— Свалим из Бетонки и спрячемся, — сказал Карате.

К побегу склонялся и я. Недвусмысленными намёками Тарас дал понять, что Калёные грохнут не одного его. В худшем случае достанется всем четверым, в лучшем — избавятся от Тараса и меня. Ведь это я отбил мозги Пехе.

Вот только с побегом было не всё так просто. И проблема была даже не в моём розыске. Как оказалось, за скромную тысячу баксов Тарас без малейшего риска провезёт нас в любой из соседних районов.

Исторически так сложилось, что города расширялись, поглощали соседствующие деревни, а потому делились на зоны. Прежде районы не отгораживались друг от друга. Нужда — возвести стены и построить пропускные пункты — появилась во время Мировой Гражданской Войны.

Впрочем, стены работали не везде и не всегда. В особо горячих городах враждующие стороны рушили стены и делали проходы там, где они требовались. Куда больший эффект от разделения районов получали города, где накал сражений стихал. Громадное поле боя делили на мелкие поля, отчего жители постепенно ограничивались проблемами в своей зоне. Война хоть и продолжалась, однако из беспорядочной бойни тысяч людей, она превращалась в беспорядочные сражения сотен.

Мировая Гражданская война закончилась восемьдесят лет назад. И всё же стены во всех крупных городах продолжали существовать, а пропускные пункты — работать. У тех, кто постоянно ездил в другие районы были постоянные пропуска, а редких путешественников просили показать документы.

Полицейских на границе с Бетонкой уже давным-давно прикормили. Если раньше проехать за взятку могли только знакомые или знакомые знакомых, то сейчас за тысячу долларов без лишних вопросов пропускали любую машину. Это была хорошая новость. Если Трубы соберутся валить из Бетонки, то по крайней мере, я не останусь здесь один. Но была и плохая.