Приемный

— Не знаю пока…

— Слушай, Дань, мне бежать нужно. Извини, что так мало поболтали, вот мой телефон, — он сунул мне сложенную пополам бумажку. — Подумай и позвони вечером. Лады?

— Лады.

…….

Возвращаясь в комнату, я думал о… О чем я только не думал… По идее людей, которые собираются взять ребёнка, должны проверять, нет? Психическое состояние? Твёрдость намерений? Он вроде и не походил на маньяка, но кто ж знает, как он будет смотреться с ножом в руке в свете туского фонаря гаража.

Чёрт, всё так спонтанно и стремительно произошло, что я забыл спросить самое главное. Почему я? Он обосновал свой выбор или просто ткнул пальцем в одно из понравившихся имён?

Решение, которое лежало на поверхности — послать его в задницу! Чувак вырос в интернате и к тридцатке решил почистить карму? Это не звучит, как твёрдое намерение стать отцом. Да и каким отцом?! Он сам-то совсем недавно ребёнком перестал быть, а тут шестнадцатилетний пацан… Я смял в руке бумажку с номером и замахнулся в сторону урны.

— Ну как прошло? — высунулась из двери воспитательница Катя, которая, судя по всему, за нами поглядывала.

— Нормально, — я убрал бумажку в карман, и подумал, как бы её по-быстрому отшить, но вместо этого сыграл на любопытстве. — Есть о чём подумать. Узнать бы, что он за человек. Кем работает? Где живет? Жаль, что анкеты хранятся только у директора.

Катя поспешила за мной в коридор, посмотрела по сторонам и дёрнула за рукав:

— Пошли! У меня есть ключ. Но это секрет, и он должен остаться между нами.

— Конечно!

К слову, о секрете, что все воспитательницы таскаются в кабинет к директору, знал весь интернат, кроме директора. Воспитательницы так часто заглядывали к нему в стол, чтобы посмотреть месячную сводку премирования или другие интересные документы, что не только ходили туда толпами, но и выучили график его посещения до минут. Поэтому, когда мы вместе с Катей закрыли за спиной дубовую дверь, я не боялся быть спаленным.

Нужная анкета нашлась быстро. Ульянов Сергей, 33 года, не женат, носитель энергии воздействия. Собственник двухкомнатной квартиры в Заводском районе. Работает монтажником электросетей, характеристика с работы — положительная.

… … …

Половина воскресенья миновала. Возвращаться за учёбу — не то состояние. Поэтому я несколько часов бродил по территории вокруг интерната и раздумывал. Смятый клочок бумаги с номером лежал в кармане, однако после каждого сделанного круга я порывался-таки его выбросить. И каждый раз останавливался. Нет, ну а чего я ждал? Кому придёт в голову усыновить шестнадцатилетнего пацана без энергии? Он же об этом знал? Катя дала ему посмотреть моё дело. Может поэтому он меня и выбрал? Пожалел?

Конечно, как и любой подросток в интернате, я мечтал, чтобы за мной приехала состоятельная семья на дорогой машине. А ещё лучше, чтобы это оказались мои пропавшие родители, которые только спустя шестнадцать лет узнали, что ребёнка в роддоме подменили, ну или случилась любая другая волшебная муть. Мечтать не вредно, однако пора хлебнуть реалий. Разве мне не повезло, что он нашёлся? Чёрт, ещё вчера я и близко не мог о таком думать. А сегодня у меня в кармане лежал клочок бумаги — билет в другую жизнь. Может ли она быть хуже?

Запакованный под завязку мыслями, я добрёл до своей комнаты. Открыл дверь и увидел сначала Никиту сидящего на стуле с ехидной улыбкой, а затем Окурка — лежащего на моей кровати. Повёл головой левее и заметил на столе раскрытую зелёную тетрадь «матеша».

— Ловко ты, Бракованный, однако уравнения решаешь, — натужно захрипел Окурок, вставая с кровати. — Одно на другое поделил и х*й получил?

— Пойду ещё прогуляюсь.