— Босс… я только за твое возвышение. Ты знаешь — я в наших войнах первый стреляю. Но я рад, что у тебя нет возможности построить город из дерьма… И этих бедолаг мне тоже чуток жалко. Они… как будто-то и не люди, а твари какие-то. Низшие… низшие создания…
— Это их добровольный выбор — оскалился я, глядя на упавшего и затрясшегося в судорогах старика — Они добровольно низшие, Динк.
— А мы тогда кто? Высшие что ли?
— А мы те, кто поит их просроченным пивом и дешевой жратвой. Вызвони сегодня Диккенса. Пусть заберет еще сорок детей в социальные приюты. А мы проследим, чтобы у них было все необходимое.
— Диккенс сказал, что площадей нет.
— Пусть найдет. Или уже завтра он вместе со своей красивой ухоженной женой будет жить вон в той обляпанной дерьмом палатке и ждать, когда мы прикатим тачку со жратвой. Понял?
— Понял, босс. Я даже сфотографирую ему его будущее место проживания — его это впечатлит…
— Хорошо. Что там с поставкой еще одного контейнера с просрочкой? Верхние этажи шевелятся? Ты проконтролировал? Сегодня контейнер придет?
— Я не успел, босс — повинился Динк, взлохматив идеально уложенную белую шевелюру — Но у нас ведь еще есть запасы на три дня. Я только что проверил.
— Только что проверил — медленно повторил я и уже неплохо знающий меня парень опасливо подался назад.
— Ты чего, босс?
— Мир повторяется, да?
— Не усек сейчас…
— Я расскажу тебе историю. Она короткая. И поучительная.
— От тебя любую выслушаю, босс.
— Жил давно на свете один старик. Он жил на вершине заброшенной башни далеко отсюда. Но какое-то время он обитал вон в той самой пустыне — почти опустевшей банкой я указал в окно напротив — Он жил в небольшом селении, приглядывая там за порядком. Домом ему служила глинобитная мазанка с плоской крышей. За мазанкой, в глубине длинного узкого участка, был небольшой сарай. И вот этот старик… у него всегда не хватало времени на личные нужды — приходилось мотаться между вечно ссорящимися местными, чтобы не допустить пролития крови. Если там начинается резня — это на долгие годы. И вырезаются целые роды.
— Понимаю…. Люто…
— И вот перед отъездом он говорит своему помощнику — я вернусь вечером, а до этого ты натаскай кизяка и сухой травы в сарай. Они использовали это как топливо для обогрева холодными пустынными ночами. Ну и пищу на этом готовили.
— Так…
— Когда старик вернулся домой, его встретил помощник. Старик спрашивает — как там с дровами и кизяком? А помощник ему в ответ с виноватой улыбкой — я не успел сегодня, слишком уж было много дел. Но на днях сделаю! Но ведь ничего страшного — я посмотрел и увидел, что у тебя в сарае еще есть запас кизяка. Вот возьми холодного айрана, выпей, я сам за ним сбегал к другу на другой конец селения! Старик выслушал, снял с плеча дробовик и отстрелил этому хренососу голову. А спустя годы он рассказал эту историю мне. И я спросил его — почему он так поступил? И вот что он мне ответил — помощник не нашел времени натаскать грязный сухой кизяк и колкую траву, но зато у него нашлось время сбегать за холодным айраном и проверить запасы в чужом сарае.