За опустившейся преградой открылся не коридор. Мы сразу попали в длинный колоннадный зал с аж тремя рядами стальных мощных колонн. Но я разобрался не сразу — как и электроника экза. Тут все заросло. Мы уперлись в очередную стену и на миг я подумал, что Камальдула нас жестоко поимела, проведя запутанным лабиринтом по кругу и выпустив обратно в джунгли. А перед нами именно они и были — дикие джунглевые заросли, ароматные, вонючие, влажные, аж дымящиеся от избытка пара. Мощные лозы, сплошь усыпанные пышными цветами и кистями огромных перезрелых ягод стелились по полу, поднимались по стенам, опутали колонные до верха и закрыли даже потолок. Особо большие «виноградные» грозди свисали с потолка — электроника оценила примерный вес средней грозди в сорок килограмм.
Трахнутая компотная страна…
Цветочная страна…
— Стоять! — лязгнул я и дернувшийся вперед Каппа тут же застыл, опять превратившись в железную статую.
Отлипнув от стены, я сделал три шага вперед и присел в месте, где стальная плита опустилась в специальные пазы, превращаясь в одно целое с полом. Но из-за толстенных растительных лоз сделать это полностью не получилось, образовался небольшой уклон, по которому медленно стекала целая река липкого дурманно пахнущего ягодного сока. Но меня интересовал не размазанный по стали компот, а кое-что другое.
— Цветы — пояснил я сквозь внешние динамики — Цветы… белые цветы…
— Красивые и трогающие за душу? — робко предположил кто-то сзади — Ну да… это… трогательно…
— Дебил! — буркнул я — Рэк! Он из твоих?
— Да. Я ему рот в жопу превращу!
— На кой хер мне такой боец?
— Ну… Я вырву всю трогательность из его обосранной жопы и заменю оружейной сталью, командир!
— Ага…
— Что с цветами?
— На видеозаписях те дохляки входят в капсулу в полных театральных костюмах — пояснил я — Белые одежды, золотые лиры и много дилдо в форме копий. Обычная великосветская вечеринка. Назад личная сенаторская капсула вынырнула из сумрака полная фарша с золотыми вкраплениями. А сверху все было усыпано цветами. Если еще точнее — все пассажиры были мертвы и порваны в клочья, когда активировалась видеозапись в салоне капсулы. И щедро усыпаны цветами — прямо к похоронам.
— Венки — вспомнила Джоранн — Там были разорванные цветочные венки.
— Ага — согласился я — Слишком много цветов. Я еще подумал — какого хера каждый из этих дохляков усыпан окровавленными рваными венками? Никто не избавился во время бегства от долбанных венков и ожерелий? И как цветы оказались внутри разорванных животов и грудных клеток? Причем вместе с лозами… И почему на залитом кровью полу не было никаких отпечатков — кроме следов от мечущихся сандалий жертв…
Выдвинув лезвие, я ткнул концом в перерубленную стальной створкой лозу и… едва успел отдернуть лезвие, когда толстая лоза вдруг резко скрутилась, буквально ломая себя, выдвигая из-под коры острые шипы. Рывок… и растительная пружина почти дотянулась в выпаде до моей груди, но не смогла избавиться от удерживающего его основного стебля и забилась на липкой от сока стали.
— Их не догнали — понял Каппа — Они успели забежать в капсулу и закрыться. А там их начали полосовать в мясо собственные украшения. Дерьмо!
— Не будем гадать — ответил я, приподнимая лезвие и указывая им в сторону — Нам сначала туда, гоблины. Впереди идут экзы. Каппа. Огнемет. Ссака — зажигательные.
С шипением выбросив из огнемета дымный огненный язык, Каппа без колебаний шагнул вперед, «толкая» вперед огненный вал. Пламя прошлось по растительности косой смерти, мгновенно уничтожая стебли, обращая в пепел цветы и кипятя ягодные грозди, что взрывались с легкими хлопками. Ссака не отставала, скупо бросая зажигалки в самые крупные скопления растительной угрозы. Гоблины в обычной снаряге шагали по тлеющему полу, убирая с пути внедорожника горячие лозы — после того как они переставали биться.