— И тем не менее, — настоял я.
— Показатель честности, по большому счету, — скороговоркой ответил Строгов. — Показывает, кидал ты кого-то, не кидал. Были ли у тебя преступления, нарушал ли ты законы, шакалил на поле боя или наоборот помогал. Эй! Шендр!
— А? — откликнулся Шендр, до этого шедший крайне осторожно и сосредоточено, однако оклик Строгова заставил его отвлечься и сделанный шаг оказался крайне неудачным: Шендр поскользнулся, взмахнул руками и с матами упал под довольное ржание Строгова.
— Может, хватит уже? — поинтересовался Литвин. — Достал со своими приколами! Что тут смешного, мы все уже в грязи выкачались. А он развлекается…
— Э нет, не все, — поправил его Строгов, продолжая ехидно улыбаться, — только те из нас, кто ходить не умеет. Топают, как кривоногие слоны.
— А, ну да, не все, — тут же откликнулся Кузьма, — только ты у нас безгрешен!
— А еще красив, как бог и скромен ко всему! — хохотнул Строгов.
В очередной раз убеждаюсь, что карма неумолима. Именно в этот момент буквально метрах в десяти от нас, в зарослях, отгороженных вполне обычной для этого места лужей с тиной на поверхности, зашипел первый встреченный нами кот. Строгов дернул оружие в ту сторону, однако потерял равновесие, оступился и, взмахнув руками, рухнул в грязь под громкое ржание остальных членов отряда. Впрочем, стоит отдать ему должное, оружие из рук он не выпустил, продолжал целиться в сторону потенциальной опасности. А быть может, он вообще не оступился, как показалось мне и остальным, а специально упал, пытаясь уйти с траектории прыжка болотного кота, которые, как мы знали, чрезвычайно опасны.
— С почином, — отсмеявшись, сказал Кийко.
— Благодарю, — откликнулся хмурый Строгов, поднимаясь на ноги.
Я заметил, что кроме меня не смеялся еще один человек — та самая «спец» от Толяныча — Анна.
Вообще, это крайне странная особа — совершенно не разговорчивая и неприветливая. И Литвин, и Шендр, и Кийко, и даже Кузьма по очереди пытались завязать с ней разговор, пытались подкатывать. Но неизменно получали в ответ лишь молчание и холодный, презрительный взгляд. Казалось, ее голубые глаза совершенно не могут, не умеют выражать другие эмоции, лишь презрение и равнодушие.
Вот и сейчас она с немым укором взирала на нас, с неким презрением или, скорее, пренебрежением, с которым обычно воспитатели смотрят на баловство детей.
— Вы не забыли, где находитесь? — произнесла она. — Мы сюда пришли не веселиться и не в грязи валяться. Ладно по пути сюда вы дурачились, но мы уже на болоте! И с таким настроем нам всем очень быстро придет конец. А я жить хочу. Так что включайте мозги!
Веселье тут же прекратилось. Даже Строгов ничего ей не ответил. Что странно, ведь тот, обычно, в карман за словом не лезет. А тут промолчал. Кто же она такая, что даже Строгов предпочитает с ней не связываться?
А в том, что он ее знает или хотя бы встречался с ней раньше, я был уверен — он единственный из нашей группы не пытался лезть к девушке или с ней поговорить. Я бы даже сказал больше — он делал вид, что ее нет.
Затем нам начали встречаться коты, о столкновениях с которыми я уже рассказал. Разве что упустил один момент.
Третьего кота мы умудрились заметить до того, как он проявил себя. Тварь разлеглась на земле, наивно полагая, что мы не заметим ее среди травы. Могли бы не заметить, но усатая рожа так яростно крутила хвостом, что пропустить такое, не обратить внимания, мог только слепой.
Первым отреагировал Строгов, шепотом приказав остальным не рыпаться, не делать резких движений и не провоцировать зверя.
Сам же не спеша выцелил кота.
ebooksa