— Вы что, в Шахты ввалились, что ли? — удивился Строгов. — Как вы смогли? И сколько вы умудрились унести?
— Мы вальнули пару маров. С ними был бубал, в его сумках нашли это все…
— И сколько там?
— Не знаю, сложно сказать, — пожал плечами Шендр, — но с тобой расплатиться хватит. Сколько хочешь?
— Два кила золота и пару десятков камешков, — выпалил Строгов.
— Один кил и десяток, — тут же опустил его на Землю Шендр.
— Два кило и десяток, — торговался Строгов.
— Полтора и десяток, — не уступал Шендр.
— Ладно, — согласился Строгов, — но дохлых маров я первым лутаю.
— Забрать можешь только одну пушку, — предупредил его Шендр.
— Ну, ты, жадный жук! — проворчал Строгов.
— Кто бы говорил, — усмехнулся Шендр.
— Цена есть денежное название овеществленного в товаре труда, — процитировал Строгов, — а мой труд ценится высоко, так как подразумевает высочайшее качество. И вообще, мог бы на благое дело вложиться.
— Какое такое дело? — нахмурился Шендр.
— Наш друг собирается основать собственную деревню, — ответил за Строгова Кийко, — жить по совести, в труде и счастье.
— Это как? — не понял Литвин.
— Необходимо добиться такого культурного роста общества, который бы обеспечил всем членам общества всестороннее развитие их физических и умственных способностей. Это нужно, чтобы члены общества имели возможности получить образование, достаточное для того, чтобы стать активными деятелями общественного развития, чтобы они имели возможность свободно выбирать профессию, а не быть прикованными на всю жизнь, в силу существующего разделения труда к какой-либо профессии, — вновь процитировал Строгов, — а на постройку подобного общества потребуются средства.
— Сектант, что ли? — нахмурился Литвин.
— Нет, он марксист, — усмехнулся Кийко.
— Отлично, — фыркнул Литвин, — мары, Чистильщики, теперь еще и марксисты…