— Твоя должен гордиться именем, — возразил Мундалабай, — чем длиннее имя, тем лучше. Длинное имя говорить про тебя.
— Это как у тебя? Что оно означает, напомни. Одиннадцатый ребенок, рожденный без отца и…
— Мои родители не хотеть я рождаться, — ответил Мундалабай, — они иметь десять детей. Больше — много, кормить сложно.
— Завели бы одного, и горя бы не знали, — пожал я плечами, — или вообще бы не заводили.
— Нельзя не заводить. Нет детей — ты плохой мужчина. Мужчина должен делать детей. Много. Женщина не иметь детей — не мать. Один ребенок — плохо. Слабая женщина.
— Во, как у вас все сложно! — хмыкнул я.
— Да. Мой отец сильный. Мой отец иметь двадцать детей.
— Ты ведь говорил, что ты одиннадцатый, и родители тебя уже не хотели.
— Мать не хотеть. Отец тогда жить другой семья. Отец иметь три жены.
— Ни хрена себе…
— Сильный мужчина — много детей, много жен.
— Так и все же, как тебя можно звать коротко?
— Моя не хотеть коротко. Моя звать полный имя.
Я тяжело вздохнул… Вот как объяснить этому дикарю, что орать как мантру его имя во время боя ‒ смерти подобно. Я решил предпринять еще одну попытку, так сказать, зайти с другой стороны.
— Ну, а клички, прозвища у вас бывают? Как вы друг друга на охоте зовете?
— Охотничье имя? — оживился Мундалабай. — Охотничье имя меня — Пэтэ.
— Что еще за «Пэтэ»? — поинтересовался я.
— Это язык мой народ. Значит — легкий нога.
— Во как. Бесшумный, значит, — хмыкнул я.
— Да, уметь ходить тихо.