— Ну и славно, — кивнул я, — дело сделано, улик никаких. Пошли в больницу?
— А смысл? — уныло ответил Кийко. — Мы ведь так ничего и не придумали. На «авось» рассчитываешь?
— Почему нет? — пожал я плечами. — Других вариантов у нас и нет.
— Я вот думаю, что… — начал было Кийко, но мы оба отвлеклись и повернулись на то ли стон, то ли вздох, донесшийся откуда-то от забора, отделявшего внутренний квартал вояк от всего остального города.
Сначала мне показалось, что я увидел кучу тряпья, лежащую на земле, а затем понял — это человек. Грязный и оборванный.
— Пошли отсюда, — с брезгливой гримасой предложил Кийко, — что за люди, даже здесь умудрились оскотиниться…
— Погоди-ка… — от лежащего не несло алкоголем или запахом давно не мытого тела, который обычно и источают подобные персонажи. Более того, почему-то мне он даже пьяного не напоминал.
Я подошел и аккуратно перевернул лежащего на спину.
— Твою мать! — констатировал Кийко, стоявший у меня за спиной.
Перед нами лежал Строгов. Его было сложно узнать — лицо опухло, покрыто ссадинами, синяками и грязью, залито уже успевшей засохнуть кровью. Но это однозначно был Строгов.
— Вот и повод для больницы нашелся, — пробормотал я. — Эй, ты как?
— Х…херово… — прошипел-просипел Строгов.
— Кто тебя так? — спросил Кийко.
— С-сослуживцы…бывшие, — прошепелявил Строгов одними губами.
— Млять, да они ему челюсть еще сломали… — возмутился Кийко.
— Помоги! — бросил я ему, хватая Строгова за рваные края бывшей некогда добротной одежды.
Мы вдвоем подняли Строгова. Подняли и потащили в сторону больницы.
— Эй, это чего? Это что? — встрепенулась медсестра, едва мы только вошли в здание. — У нас мест нет, нечего сюда всякую алкашню тягать!
— Это не алкаш, — вступился я за Строгова, — человеку нужна помощь, его избили сильно.
— Бухать надо было меньше! — был мне ответ.