Это мои сёстры… один взгляд на их измученные детские лица… вывел меня из равновесия. Казалось, что это выбило меня из колеи ещё больше, чем, собственно, тот факт, что они клоны. Что они прошли, прежде чем… их взяли в семью? Или это другие девочки? Такие же, как они, но другие?
На одной из фотографий стояла буква «Г», на другой «Д», да только что это значит, я понять не мог.
Какая?
Я не удивился, когда голос преподал информацию, которую не мог знать. Я вообще, кажется, уже ничему не мог удивиться. И ошибся.
Я обернулся и увидел ещё одно фото, которое было приклеено к зеркалу, хотя раньше его там не было. Медленно подошёл и оторвал от зеркальной поверхности, после чего присмотрелся. На меня смотрело лицо озлобленного парня. Он глядел в объектив, но, в отличие от всех остальных, не выглядел сломленным. Уставшим, побитым, голодным и потрёпанным, но не сломленным, с каким-то упорством во взгляде. Виднелась в нём какая-то уверенность и ненависть.
«В-Д-00004» «Л» — вот что было на фотографии.
А мой взгляд сам собой перебегал с лица на фотографии на лицо в отражении, и в голове рос какой-то эмоциональный вакуум. Шок, который всё сильнее и сильнее охватывал сознание, от чего, казалось, я лишался возможности хоть как-то адекватно реагировать на безумное происходящее.
«Л». Значит «Ликвидирован».
Глава 230
Я не мог оторвать взгляда от фотографии, на которой был изображён всё тот же я, но совсем ещё молодой, ребёнок, совершенно худой. И его взгляд, мой взгляд, совсем… странный, какой-то не такой, словно я смотрел в глаза не ребёнку, а взрослому. Он сильно отличался от других детей на фото.
А в голове крутилась мысль, словно заевшая пластинка, что мои сёстры и я — мы были лишь проектами, которым удалось вырваться из какой-то там тюрьмы, где проводили опыты. Эта мысль… вызывала пустоту и чувство нереальности, непринадлежности к миру, будто ты проснулся и не можешь понять — спишь или нет. И чем сильнее я над этим задумывался, тем хуже и оторваннее от настоящего мира себя чувствовал. Ведь мы были одни из… Скольких? Сотен детей? Тысяч? Скольким повезло так же, как и нам? А что с остальными? Что с остальными детьми, которые там были? Практически моими сёстрами и братьями?! Куда они делись?!
Но я знал ответ. По крайней мере, я знал, куда дели большую часть. И не думаю, что многим повезло так же, как и нам.
Хуже было то, что я чувствовал, как мир вокруг потерял свою значимость. Что-то безвозвратно щёлкнуло в мозгу, будто теперь ничего вокруг не будет прежним.
Я невольно посмотрел на свои руки — сжал их, разжал, пытаясь почувствовать хоть что-то, но… я ведь программа, да? Самоосознанная программа, способная к самоидентификации. Даже моё мышление сейчас — результат заложенной программы, направленной на какие-то определённые действия. Мои чувства — лишь заданный код, который корректирует направление. Желания и вера во что-то — код. Даже реакция на всё — тот же код. Считай, искусственно заложенные импульсы, которые вырабатывают определённые гормоны, заставляющие меня поступать именно так, а не эдак. Всё это было заложено изначально.
Я просто фальшивка, пародия на человека, с которого был скопирован.
Получалось, что мой ум, знания, чувства, да всё моё сознание — это всего лишь заранее записанные в мозг данные. Все мои навыки: от умения запоминать информацию до планирования и любви к тактике — лишь заранее заложенная информация и последовательность действий, как в обычной компьютерной программе. Это даже не моё, это… мне дали, просто было изначально. А я даже палец о палец не ударил. Все мои особенности, все они лишь… фальшивка. Как и я сам.
Такое можно воспринять спокойно, когда наблюдаешь со стороны, но осознав, что ты сам чьё-то гениальное изобретение, становится… странно. Будто всё потеряло значение и теперь тебе не хочется ничего, кроме как прижаться к стене и умереть. Или это тоже программа? Или то, что я думаю, что я программа — часть программы? Или это часть программы, которая думает, что часть программы — это программа для программы?
ebooksa