— Не бросаешь своих, — оскалилась она. — Даже если на кону твоя собственная жизнь.
— Как он? — спросил я в пустой надежде, что может она знает.
— Я лишь знаю то, что он умирает, — спокойно отозвалась Ишкуина, будто её это не волновало. Хотя её это и не волновало. — Если ты сейчас не сорвёшься к нему, то всё может быть иначе. Ты можешь жить дальше, ты получишь такие силы, о которых даже не мечтал, будешь строить свою империю, свой город и жить…
— Ты правильно заметила, что он мой человек, — перебил я её. — И если я могу спасти своего — я это сделаю.
— Твой выбор не принесёт ничего хорошего.
— Мы всё умрём рано или поздно. Но я умру за то, во что верю, — отозвался я, уже застёгивая рубашку, запачканную кровью. Каким образом её испачкал, непонятно. — И ведь ты знаешь, что я прав, верно? Потому что ты вроде и отговариваешь меня, но в то же время… хочешь, чтоб я сделал это.
— Что за хуйня, бубенчик? — насмешливо спросила Ишкуина.
— Разве, будь у тебя желание меня отговорить, стала бы это делать? Да и вообще, сказала бы мне об этом? Я знаю, как ты уговариваешь, и сейчас ты сама хочешь, чтоб я попытался помочь ему.
— Не пизди хуйню, — недовольно ответила Ишкуина. — Это бред…
— Наша жизнь бред, — пошёл я к коридору. — Ты бесишься не потому, что ты сука, хотя и это тоже. Просто ты одна.
— Да что ты знаешь? — фыркнула она.
— Я знаю, что тебе больно. Потому ты такая сука. Ты пытаешься разрушить чужие судьбы и жизни, подлишь и говнишь, потому что завидуешь, что у кого-то получилось, а у тебя — нет. Бесишься от того, что лишена этого. Что у жалких человеков есть семьи, а ты вечно одна.
— Не неси хуйню, — рыкнула она агрессивно.
— И поэтому ты отговариваешь меня. Тебе ведь неплохо со мной, верно? Я кого-то тебе напоминаю из тех, кого ты любила. Всё упирается в то, что ты хочешь чувствовать себя как раньше. Хочешь не быть одинокой стервой, которой только и остаётся, что искать тепла у случайных мужиков, чувствовать себя нужной и любимой, ублажая других. Хочешь вернуть себе счастье, которое унесло время и бессмертие…
— А вот тут ты и не прав, бубенчик, — со злостью прошипела она. — Я хранила и облизывала своих детей и их детей, и детей их детей. Их забрало отнюдь не время, а люди. Грязные мрази, которых я когда-то хранила и чистила от дерьма. Но как вас ни чисти, вы с радостью, как свиньи под собственный визг, бросаетесь в него обратно. Газовые камеры, костры, висельницы, побоища, казни — люди забрали их, а не время. Поэтому захлопнись, если не знаешь, о чём говоришь.
Я обернулся к Ишкуине. И снова она смотрит на меня злобными, слегка безумными и немного мокрыми глазами. Поджав губы, она испепеляла меня взглядом, в котором вновь виднелась древность самой земли.
— Я терпеть не могу вас, потому что вы мрази все как на подбор. Заслуживаете только того, чтоб вами пользовались и выбрасывали как гондоны, — Ишкуина почти выплюнула эти слова. — Проваливай, мужчинка, я выполню свою роль, как и обещала.
— Всё необходимое для работы возьмёшь у моей помощницы этажом ниже в четыреста семнадцатой комнате. Она же тебя и проинструктирует, — с этими словами я вышел из номера.
Я задел Ишкуину за живое. Просто удивительно, насколько она размякла по сравнению с той, кого я знал. Раньше она бы не позволила себе так вести, а здесь прямо понесло.
— Эй, — раздалось у меня за спиной, когда я уже был на полпути к лифтам.
ebooksa