Только мы вышли на крыльцо, как подъехала наша машина. Беломир уже успел кому-то сообщить, что мы уезжаем.
Усевшись в нее, направились домой.
Устроившись поудобнее, уставившись в окно, я задумался.
Да, эти два дня были непростыми. Совершил невозможное, главное, самому не понятно, что сделал, да и вообще, откуда все знаю? Почему в скрытой памяти на эту тему имелась информация?
Тот, кто мне туда ее заложил, он что, уже сталкивался с подобным? А что это значит? А ничего хорошего.
У меня мурашки побежали по спине от подобных мыслей.
Еще слова магистра о том, что подобное может повториться, настораживают. Он что-то знает или просто предполагает? Какое-то лицо у него было задумчивое, печальное, как-то не по себе становится.
Разобраться бы полностью со своей памятью, вопрос лишь в том, как это сделать? Надо идти на зону, говорить со стражем, искать артефакты жизни, проникать на объекты, но, увы, не сейчас. Это удручает. Придется ждать, меня никто не пустит туда одного, а очень хочется. Может с дедом поговорить на эту тему?
Повернув голову, я посмотрел на него.
Тот дремал, прижавшись головой к стеклу.
Нет, пока не стоит, он пойдет со мной, а это, для него, может быть опасно. Я пройду, а его могут принять за чужого, даже не успею среагировать, как останусь без деда.
Я надеюсь там найти ответы, а если их не будет или, что еще хуже, они мне не понравятся? Нет, как бы там ни было, но получу их!
Через три часа, машина подъехала к нашему дому. Попрощавшись с Беломиром, мы поднялись на третий этаж, открыв дверь, вошли в квартиру.
Переодевшись в спортивный костюм, приняв душ, я уселся за столом на кухне.
Через несколько минут пришел дед, уже в домашней одежде, присел напротив меня.
Я откинулся на спинку стула.
— Хочешь, чтобы рассказал, как лечил парня?
Задумавшись, он отрицательно покачал головой.
— Нет, не стоит. Меня больше интересует, что магистр сказал, после него ты был какой-то задумчивый.
Будешь тут задумчивым, я вздохнул.