Когда рушатся троны…

Сережа. Да… У меня не хватало воли для сопротивления.

Королева. Вам часто проходилось «не сопротивляться»?..

Сережа. Да… Я не знаю, что их тянуло ко мне… Как будто мало на свете мужчин…

Королева. Но все-таки, вы же хотите чего-нибудь от жизни. Есть же у вас какие-нибудь идеалы?

Сережа. Я хотел бы лежать целыми днями, не вставая, и думать…

Королева. О чем?

Сережа. Я и сам не знаю… В последнее время, прочитав «Тарзана», я все приставал к маме: «Почему ты не отдала меня на воспитание к обезьянам? Я жил бы среди них в джунглях, лазил бы по деревьям».

Королева. Вот видите, лазили бы! Приходилось бы добывать пищу, бороться за существование… Тарзан, лежащий целыми днями в гамаке из древесных ветвей, – надеюсь, вы себе его не таким представляете?..

Сережа. Вы правы, мадам… В таком случае, я не хочу быть Тарзаном… Но я утомил вас своими глупостями. Вы думаете: «Вот еще урод!»

Королева. Да, урод, но какой неиспорченный, чистый…

Сережа. Нет, я испорченный! Я одно время нюхал кокаин.

Королева. Зачем вы это делали?

Сережа. Меня заставляли…

Королева. Женщины?

Сережа. Да, женщины…

6. Раскаяние…

Внешне Адриан почти не изменился. И в штатском он держался так же прямо и так же энергичны были его движения. Движения солдата-спортсмена, которому всегда тесно в четырех стенах и как если бы он продолжал носить шпоры и зеленоватый гусарский доломан, расшитый белыми бранденбургами.

Но в душе его и катастрофа, и все последующие события оставили глубокий след. В конце мая 1924 года он впервые лицом к лицу столкнулся с человеческой несправедливостью и подлостью, узнал истинную цену этой несправедливости и этой подлости и увидел всю их отвратительную, неприкрашенную изнанку…

Уже спустя месяц с чем-то начались паломничества из Пандурии в Париж, Приезжали отдельные граждане, приезжали целые депутации «ходоков» из горных и степных провинций. И все в один голос:

– Ваше Величество, горе нам! Эта республика, – будь она проклята… Мы никогда не знали, что такое голод. И хлеба, и овец, и свинины, и кислого молока, – всего было вдоволь, а теперь уже кое-где начинается недохватка всего… К зиме будет хуже. Шайка, захватившая власть, разоряет и грабит казну. На деньги народа президент сам себе полносит имение за имением. Эти подарки обошлись уже в сорок два миллиона франков. За один месяц на содержание дворца и семьи президента истрачено больше, чем отпускалось по цивильному листу на всех членов династии на весь год. Но династия создавала страну, ковала ее благополучие и мощь, а эти мерзавцы губят и разоряют ее… Вся Пандурия плачет по своему законному Государю, который был вместе со своим народом и своей армией и вместе с ними испытал и сладость успехов и побед, и горечь несчастий и поражений. Мы знаем, Ваше Величество, что у вас ничего нет в заграничных банках, а эти канальи Мусманек и Шухтан уже перевели потихоньку за границу большие миллионы в золоте и в крупной иностранной валюте…