Иловайский капкан

Пока парни по очереди плескались у умывальника в кухне, мать с сыном решали, где накрыть стол: в доме или во дворе, на свежем воздухе.

— Можно и во дворе, — согласилась Никитична на предложение сына. — Весна в этом году ранняя, день теплый и погожий.

После ребят Александр Иванович тоже смыл с себя дорожную пыль, «Вечером попаримся в баньке», — сказал парням, утираясь полотенцем. А затем старушка накрыла стол принесенной из дома новенькой цветастой клеенкой. Когда приготовления к обеду были в самом разгаре: в кухне на плите разогревалась кастрюля борща, рядом, во второй, варилась картошка, а облаченный в фартук Шалим ловко пластал финкой на кухонном столе купленные на базаре сало с полтавской колбасой, к воротам, тихо урча мотором, подкатил автомобиль и остановился. Аскольд, навострив уши, тут же потрусил к ним, потом стукнули двери, на калитке звякнула щеколда, и в ее проем с криком «папка! папка!» нарисовался Юрка, с сумкой в руке, а за ним улыбающаяся Оксана с пакетами. Встреча семьи состоялась. Потом вернулась Никитична со сватьей — мамой Оксаны, жившей на соседней улице, и всем были вручены подарки. В том числе малышке, которая сидела на коленях у отца, с интересом рассматривая незнакомых дядей. Больше всех своим подарком остался доволен Юрка.

— Классная вещь, — сказал он, получив от отца новенький спиннинг в чехле. — Вечером смотаюсь на речку с Витькой — порыбачу.

Все расселись за столом под яблоней (ее посадил дед Шубина в день рождения внука), Шалим, хлопнув пробкой, налил женщинам в бокалы игристого «Артемовского», а Свергун наполнил рюмки мужчин янтарной перцовкой.

— За встречу на родной земле, — поднял свою Александр Иванович.

— Будьмо, — добавил Свергун.

Чокнулись и выпили. Гости навалились на борщ, остальные принялись неспешно закусывать. После второй (под картошку с домашним гусем) за столом возник общий разговор, главной темой которого были киевские события.

— И шо ж воно тэпэр будэ, Олэксандр? — поинтересовалась мама Оксаны. — 3 утыма бандэрамы.

— По телевизору показывают, что они собираются усмирять Донбасс, — добавила жена. — И направляют к нам какую-то нацгвардию.

— Так, Аля, иди погуляй, — опустил дочь на землю Александр Иванович.

— Собираются, — проследив за ней взглядом, извлек из кармана сигарету и щелкнул зажигалкой. — Поглядим, как это у них получится.

— Кто сюда придет, тут и зароем, — прогудел Шалим, а Свергун молча кивнул, сунув лежавшему под столом Аскольду очередную косточку от гуся.

Шубин сообщил, что он с ребятами пока останется здесь (на что теща предложила Валере с Юрой расположиться в ее доме), а завтра с утра они съездят в областной центр для прояснения обстановки.

— Кстати, а какие настроения в Стаханове? — пустив носом дым, поинтересовался он у женщин.

— Да какие, — вздохнули мать со сватьей. — Старики вспоминают прошлую войну — и по возможности запасают продукты, а шахтеры — известное дело. Говорят, пусть только сунутся. Умоются кровавой юшкой…

— На днях в Луганск из города уехала целая группа, — наклонилась к мужу Оксана. — Из организации ветеранов-десантников. Хотят создать там ополчение. Старший у них Валерий Болотов.

— Откуда знаешь? — поднял вверх левую бровь Шубин.

— Со мной в больнице работает подруга по институту. Она с ним училась в школе.

Обед закончили тортом с чаем, и Оксанина мама увела спутников зятя отдыхать.