— После этого нам было тяжело оставаться в доме, — добавил Улоф. — И примерно через год мы его продали. Но Лили продолжала ездить туда на каждую годовщину.
— Лили? — переспросила Майя.
— Да, моя бывшая жена. Пару лет спустя мы развелись.
— Значит, Элси… — Майя растерянно махнула в сторону гостиной. — Элси не мама Юхана?
Улоф засмеялся, коротко и невесело.
— Почему же, она мама Юхана, только другого.
Какое-то время царила тишина, потом он продолжил:
— У нас родился сын, которого мы тоже назвали Юханом. Сейчас он женат, живет в Лондоне, но иногда приезжает нас навестить. А она все сидит у окна и ждет его.
У Майи закружилась голова. Значит, горевала не Элси, а Улоф. Причем он вовсе не сидел пассивно в ожидании, что все образуется. Напротив, он не только обзавелся новой женой, но и родил нового Юхана.
Майя чувствовала себя совершенно растерянной, не помнила ни что хотела спросить, ни почему.
Какое-то время они говорили на отвлеченные темы. Затем она нащупала подходящую ниточку, к которой он был не готов, но Майя не знала, как лучше вплести в разговор свой вопрос.
— А вы не помните, Юхан перед исчезновением не вел себя как-нибудь странно?
Улоф и до этого сидел с прямой спиной, а услышав такой вопрос, вытянулся еще больше, словно выставил перед собой щит, оберегающий его от нежелательного вмешательства.
— Перед исчезновением? Я не совсем понимаю. О чем это вы?
По его лицу промелькнула легкая тень, было в ней и скрытое удивление, и страх, и сомнения.
— Не ходил ли он во сне, не разговаривал ли с кем-то?
Улоф долго сидел не шевелясь, потом едва заметно помотал головой, но мысли его, похоже, были далеко.
— Я… — начал он. — Я не могу, боюсь, мне надо прилечь отдохнуть, вы меня простите. Понимаете, сердце, я…
— Разумеется. Я уже ухожу.
Майя встала, натянула куртку. Потерянная мысль пробилась наконец сквозь поток размышлений, и Майя резко остановилась.