Этюд на холме

– Как у дантиста, только без оборудования. – У меня как будто никак не получалось выкинуть дантистов из головы.

Когда мы вернулись в приемную, миссис Кокс принесла нам чай. Я захотела вернуться к разговору.

– Доктор Гротман…

– Выдающийся человек, совершенно выдающийся, диагност, клиницист, хирург…

– Но мертвый, – сказала я.

В первый раз теплая улыбка на его лице слегка охладела.

– Нет такой вещи как смерть, мисс Карр… не в том смысле, который вы имеете в виду.

Мне стало интересно, о каком смысле идет речь.

– Доктор Гротман жил и практиковал в Лаймхаусе во время своей земной жизни в девятнадцатом веке. Теперь он практикует через меня, находясь по другую сторону. Он направляет меня, учит меня, оперирует через меня…

– Когда вы говорите “оперирует”…

– На самом деле. Физически.

Я спросила его, что именно под этим имеется в виду, но его ответ показался мне несколько уклончивым. А когда я надавила на него, холодная улыбка сменилась ледяным выражением лица.

В этот момент мне стало не по себе. Со мной ничего не случилось, мне не сказали ничего такого, что заставило бы меня содрогнуться, и все же, когда я сидела здесь, с этим респектабельно выглядящим человеком, произошло именно это.

– Люди приходят ко мне с болью и несчастьем. Они обычно уже видели множество докторов, и им либо говорили, что у них ничего нет, либо, что то, что у них есть, неизлечимо. Даже смертельно. Доктор Гротман, через меня, обнаруживает болезнь и излечивает ее – обычно оперативным путем, иногда нет. Он излечивает ее физически – удаляет опухоль, например, или полип, растворяет камни в желчном пузыре, разрезает воспаленные участки или стерилизует глубоко распространившиеся инфекции. Он достигает поразительных результатов.

– И вам кажется, что вы не имеете к этому никакого отношения?

– Я не имею к этому совершенно никакого отношения. Как я уже сказал, я всего лишь проводник.

– Хорошо оплачиваемый.

Тишина в комнате тоже стала леденящей. Это было странно. Но я знала, что хилер устанавливает высокие цены. Миссис Уоллер сказала мне, что заплатила ему сто пятьдесят фунтов. «Деньги потрачены не зря», – уверила она меня. Предполагаю, если речь идет об облегчении многомесячной боли, это так и есть.

– Если вы не доктор…

– Никоим образом, – мистеру Орфорду было необходимо полностью убедиться, что я это зафиксировала.