И вот все соблюдают какие-то рамки, правила, верят в Бога. Но не каждый задает себе на протяжении своей жизни вопрос, кто я есть на самом деле? Не такими, какими тебя хотят видеть мама и папа или окружающие друзья, а кто ты есть по своей сущности, природе? Мы сами ставим себе заслоны, границы, потому что так надо, так нас воспитали. Нам с рождения внушают к примеру верить в Бога, а это всего лишь система управления людьми не более того, и мне грустно от того, что какая то часть людей верит в эту систему! И почему то их, не они сами не называют сектантами. Но все совсем иначе. Ровно настолько, что я могу вам сказать, что вы и есть – сам Бог, если уж на то пошло и вам надо во что то верить. Верьте в себя. Да, да именно так и вы не ослышались! Может быть вам так станет проще жить если вы не верите в науку. Конечно, какая часть людей поддержит мое убеждение, а какая-то так и останется верить в него как в нечто высшее, пока не зададутся вопросом, а кто есть я?
Поэтому идя за Гейбом, я не жалела о своем поступке и наверное будь еще раз в этой ситуации, ничего бы не стала менять, плевать мне на последствия, интуиция моя подсказывала мне что он не убийца, и я была склона ей верить.
Но чтобы развеять на бумаге все сомнения и перед майором, а ему в последствии пред сенатором, я должна допросить доктора Гейба и разобраться во всем, а затем продолжать вести расследование.
Дойдя до допросной, я оставила его наедине с Лаурой Харди, а сама отправилась в зал для просмотра файла на флешке. Зайдя в зал и упав в кресло рядом с Брайном, я кивнула сидящему за ноутбуком Дейву, который уже ждал нас.
Я попросила Дейва;
– Включай!
На большом экране монитора появилась картинка. Изображение было отличное.
На экране появилась девушка, лица не было видно, так как на голове был одет черный мешок. Она была привязана к стулу, руки заведены назад, ноги раздвинуты и привязаны к ножкам стула. Она была полностью обнажена.
– Дейв есть звук? – спросила я.
– Да, звук есть, просто на записи пока тихо.
Девушку держали в кадре в таком положении около минуты.
Помещение, в котором она находилась, было темным, четыре стены обиты оранжевого цвета дерматином или кожей, не знаю точно, что за материал. По периметру освещалось всё неоновым светом, проведенным по всей длиннее. Внезапно появилась музыка, девушка сидела не подвижно.
Я не понимала живая она или нет.
Тошнота начинала подкатывать к моему горлу. Зрелище было не из приятных. Он её полностью обнажил перед нами. Хотел унизить, показывая всё её женское нам, в неприкрытом виде.
Музыка, которая внезапно зазвучала, была мне знакома, я знала её очень хорошо, потому что это была моя любимая мелодия в детстве, которую я слушала, и она меня успокаивала каждый раз, когда я попадала в новую приемную семью. Я давно похоронила свое детство и все что с ним связанно, ничего кроме боли и страдания она мне не принесло. Я вычеркнула навсегда из своей биографии эту часть жизни, и никто о ней не знал. По достижении совершеннолетия я сменила имя и фамилию и стала тем, кем я стала.
Но наш парень где-то раздобыл эту информацию и в данный момент я сидела в неком оцепенении, потому что волна воспоминаний вихрем понеслась по всем страшным уголкам моей души и страхов.
Это запретная тема, я могу сказать только, что воспитывалась я в приемных семьях с самого рождения, так как родная мать отказалась от меня при рождении, родив меня несовершеннолетней. Кто она? Я не знаю по сей день, так как меня это давно уже не интересует. Откуда он смог все это узнать? Надо копать очень глубоко и тщательно, чтобы узнать такие интимные вещи и подробности.
Я обняла себя за плечи и стала едва заметно качаться, медленно, взад- вперед как в детстве, успокаивая себя слушая эту мелодию.
Это музыка Шопена «Nocturne», впервые я её услышала года в четыре, меня взяла приемная семья к себе как это и обычно бывает для наживы пособия, я была там уже пятым ребенком по счету в этой семье.
Помню, мне было очень страшно, а самый старший мальчик в семье, учился тогда играть на скрипке и каждый день он играл эту мелодию для меня.
ebooksa