–А тебе откуда это известно? – спросил Риттер.
– Об этом уже весь город знает, мне мама рассказала, а ей продавщица с рынка тетя Вера, – пояснила подруга Калининой. – Мне так страшно, это уже второе убийство.
– Еще одно было?! – постарался выдать неподдельное удивление Стас.
– Да, первое было где-то неделю назад. Официантку одной пиццерии нашли дома с перерезанным горлом.
– И какие ходят слухи? На кого думают?
– Версий много: одни говорят, что это их парни с ума сошли, другие – что это вообще маньяк, а третьи – что это группа парней-отстойников, которым нормальные девчонки не дают, вот они и набрасываются на самых красивых.
– Да, версий, действительно, много. Так что теперь будьте начеку, осторожней!
– Я знаю, поэтому мне так страшно, тем более еще и мой Костя в командировке, – опустила свои большие красивые глаза брюнетка, пытаясь изобразить грусть.
– И что? Такую красивую девушку больше некому защитить? – начал включать свои коронные приемчики Риттер.
– Нет.
– Ну, ты можешь мне позвонить, если вдруг почувствуешь опасность, – меняя тембр голоса, начинал обольщать девушку журналист.
– Я ведь не знаю твой номер телефона.
– Это не проблема, – и парень улыбнулся.
Обменявшись телефонами, Марина предложила Стасу пойти прогуляться с ними, но журналист отказался. Он понимал, что важнее всего ему зацепиться за что-нибудь в этом деле и делать наметки для будущей статьи. В комнату вошли брат с сестрой.
– Марин, а ты видела эту девушку вчера на площади? – спросил Калинин, протягивая фотографию.
– Вчера много было народу, но этой я не видела, а может видела, но не помню.
– Во сколько вы вчера уехали с площади? – продолжал допрос опер.
– Где-то около девяти, потому что Тане стало плохо, и мы решили, что нам пора домой.
Андрей вопросительно посмотрел на сестру, та, немного заикаясь, ответила:
– Я выпила просроченный йогурт, что тут такого? У меня разболелся живот, ничего страшного. Все уже прошло, – ответила Таня.