Думилёва легла на спину, поправила под головой подушку, раскидала руки, ноги по постели и выплеснула именно то слово, которое Ева больше всего боялась услышать, и какое оглушило ее:
— Безусловно!
— И ты хотела бы с нею спать? — у Нарлинской мелко-мелко задрожали губы, она произнесла этот вопрос взахлеб, испугалась его, и не узнала собственного голоса, ставшего вдруг чужим.
— Почему хотела бы? Я хочу! — сказала Евгения, видя испуг девушки, и совсем не жалея ее. — И буду!
Еве стало больно за себя, очень больно, как будто ее уже отвергли, и она растерянно воскликнула:
— А со мной? А как же я?
Евгении не понравился ее возглас:
— Опять дурацкие вопросы! — сердито прервала она. — Говорю же, не будь дурой! — рукой коснулась тела Евы, успокаивая.
— Но тогда ты станешь меньше уделять времени мне! — выдохнула она.
— В таком случае у тебя будет больше времени для наших друзей! — усмехнулась Евгения. — Ты нравишься им. А они тебе как, нравятся? — ее ладонь медленно двинулась от груди Евы вниз по животу, возбуждая Нарлинскую. — Есть еще у них порох в пороховницах? Могут еще чем-то похвастать? Или уже вместо хороших выстрелов, производят один холостой пшик?
Ева с придыханием замерла. То, что произнесла только что Думилёва, было для Евы открытием:
— Ты все знаешь?
— Я выпестовала тебя! — Евгения оторвала руку от ее тела. — Я даже мысли твои знаю!
По телу Евы побежали мурашки, в эту минуту она не сомневалась, что все было именно так, как говорила Думилёва. Ей стало страшно. Но еще больше перетрусила, до онемения губ и скул, когда Евгения неожиданно произнесла самые затаенные и сокровенные ее желания:
— Тебе чертовски надоели все мы! Ты хочешь славы и свободы! Ты мечтаешь покорять столичные сцены! Ты хочешь поскорее избавиться от нас!
Еву обдало жаром так сильно, что по всему телу потек пот, от оторопи она оцепенела. О, боже, Думилёва видела ее насквозь! Заплетающийся язык пролепетал первые попавшиеся слова оправдания:
— Что ты? Как ты? Почему? Вы мне не надоели, у меня нет, и не было таких мыслей. Как это может быть? Это невозможно. А покорять сцены кому не хочется? Разве плохо иметь такие желания? Разве ты не хотела славы в мои годы?
Глупо было отвечать на очевидный вопрос, тем более что несколько минут назад она сама сказала, что мечтала блистать на сцене. Но все-таки Евгения решила более четко разложить все по своим полкам:
— Я купаюсь в ней сейчас. И пусть это периферия, но слава, она везде слава! Когда я вижу, как тебе рукоплещет зал, я представляю, что это я стою на твоем месте, и это меня приветствуют зрители, хотя все эти приветствия стоят хороших денег, ты таких денег даже в руках не держала. А поэтому, если ты вздумаешь от меня сбежать, а мысли такие у тебя присутствуют, я знаю это и не думай даже возражать мне, я все равно найду тебя и удавлю, как последнюю дуру!
Ева попыталась что-то произнести в ответ, но лишь несколько раз приоткрыла рот и тоскливо выдохнула воздух. Думилёва сомкнула веки:
ebooksa