– Да.
– Ян Михайлович, а что вы делаете? – ядовито поинтересовалась следовательница.
Ян перевел взгляд от площадки перед университетом на грязный асфальт парковки.
– Смотрю, как голубь замерзшую жвачку клюет. Если любое из ваших занятий покажется вам бесполезным, вспомните об этом.
Как он и ожидал, Инна, готовившаяся полить его высокомерным презрением, мгновенно растерялась.
– Голубь? При чем тут голубь?
– А зачем вы мне звоните? Логика та же.
– Я вам звоню узнать, что вы творите!
– Я уже сказал. Орнитологией увлечен.
– Все паясничаете? Напрасно! Вечно вам это сходить с рук не будет.
– Пока у меня с рук сходят только перчатки, – указал Ян. – А вам я советую говорить прямо, если что-то не нравится, потому что в намеках я, как видите, не силен.
– Я вчера звонила соседям Эдуарда Дежурова!
– А кто это?
– Все вы прекрасно знаете! Они видели вас на лестничной клетке возле его квартиры!
– Вот прям меня видели? Выглянули в глазок и сразу пришли к выводу – «Да, это наш Ян Михалыч чудит»?
– Ну… не совсем… Но у вас внешность специфическая!
– Не уверен, что это комплимент.
– Так, хватит! – разозлилась следовательница. – Вы там были! Еще женщину какую-то с собой притащили, это ж какая наглость должна быть!
– Какую еще женщину? Инна Дмитриевна, я глубоко одинокий человек. Я женщину даже в ресторан затащить не могу, а вы говорите – в квартиру покойника!
– Все, с вами совершенно невозможно разговаривать! Просто не лезьте в это дело! Если я узнаю, что вы снова куда-нибудь сунулись, об этом услышит начальство!